На краю бездны
Шрифт:
Невольно прикинула, сколько лет этому человеку. Наверное, около сорока, может, чуть больше, но это на мой взгляд, а там кто его знает. Резкая боль поразила голову, и я зажмурилась. Черт! Как же больно-то! Такое ощущение, что иглой в мозг ткнули. Кошмар какой-то.
— Ну, привет, красавица, рад, что ты вышла из комы. Честно признаюсь, безумно за тебя переживал. Не люблю, когда в мою смену люди уходят в иной мир. Так что ты постарайся остаться тут, на грешной земле. Договорились? — ласково поинтересовался он, списывая какие-то показатели с монитора. —
Я моргнула, а он улыбнулся.
Алексей, знал бы ты, как тяжело мне моргать!
Белов вытащил из кармана фонарик и посветил мне в зрачки.
Нет, он издевается что ли?
От света у меня мозги словно спеклись, ломило где-то внутри черепной коробки так, что хотелось выть. Однако я даже этого не могла. Издала лишь жалкий стон.
— Ощущаешь боль? — поинтересовался он.
Мне хотелось крикнуть: «Да!» Но вместо этого два раза моргнула.
— Ирина Петровна, уколите обезболивающее нашей птичке, — спокойно проговорил Алексей.
Птичке? Странный какой-то мужчина. Я очень сильно утомилась, даже не дождалась, когда подойдет Ирина Петровна, отключилась.
Не знаю, сколько прошло времени, но веки снова разлепила с трудом. Около меня стояла незнакомая девушка, записывая показания. Интересно, а где Алексей Юрьевич?
— Ирина Петровна, скажите Алексею Юрьевичу, что его пациентка пришла в себя. Он просил уведомить, — спокойно сказала девушка, а мне показалось, что она закричала, потому что мой мозг сжался от боли, что-то в черепной коробке пульсировало и ныло, принося мне муки ада. Прикрыла веки, провалилась в бездну.
Пришла в сознание оттого, что услышала голос Белова:
— Как она?
— Вторые сутки не приходит в сознание. Ночью давление сильно упало, пришлось делать укол. Вот смотрю на нее и не могу понять, зачем она прыгнула с моста? Такая молодая, красивая, ну неужели другого выхода не было? — вздохнула женщина.
— Да кто этих самоубийц поймет. Мне главное, чтобы она после того, как поправится, не спрыгнула снова. А то выхаживаешь их, лелеешь, а они опять спешат на тот свет, — вздохнул Белов.
Я слушала их разговор так внимательно, что даже не сразу сообразила, что у меня трубки во рту нет. Без нее дышать было проще. Однако язык казался распухшим, и пошевелить им не могла.
Как отвечать на вопросы доктора? Опять моргать? Стоп! Что они там говорили? Кто-то спрыгнул с моста? Какой ужас!
До моего сознания стало медленно доходить мысль, а не про меня ли это говорили? Я напрягла извилины, пытаясь вспомнить, как оказалась в больнице, но ощутила лишь невыносимую мигрень. Меня затошнило, в ушах зазвенело. И как меня угораздило? Может под машину попала? Судя по тому, как ныло все тело, очень даже может быть. И тут на ум пришел пугающий вопрос: «Кто я?».
Судорожно сглотнула. С ужасом осознала, что я не помнила своего имени. Разве такое возможно? Забыть имя? Я так отчаянно пыталась хоть что-нибудь вспомнить, что в висках сильнее запульсировало,
Ко мне мгновенно подскочил Белов. Он смотрел с тревогой, а я поняла, что дело плохо.
— Уколите ей от давления, а то зашкаливает. Если так и дальше пойдет, то сердце не выдержит таких перепадов, — строго сказал мужчина.
Рядом со мной возникли две девушки. Одна несла капельницу, другая шприц.
Пока они подключали капельницу к катетеру, торчащему из моего запястья, Белов обхватил холодными пальцами мой подбородок и заставил сфокусироваться на нем.
— Тише! Тише! Что случилось? Тебе больно? — нахмурившись, спросил он.
А я не моргала, ждала следующий вопрос.
— Хорошо, значит, не это беспокоит… — задумчиво проговорил он.
Я смотрела на него с мольбой. Имя! Как меня зовут?! Мурашки поползли по телу из-за паники.
— Тебе страшно? — предположил он, а я дважды моргнула.
Да! Мне чертовски страшно, потому что я не знаю, кто я и откуда взялась.
— Все будет хорошо. Дыши ровнее. Я тебя вылечу, поставлю на ноги. Верь мне! — успокаивающе проговорил доктор.
Тело казалось ватным, и любое действие давалось с огромным трудом. Последовала совету Алексея Юрьевича и делала вдохи и выдохи равномерно.
— Вот и отлично, — улыбнулся врач, заметив, как старательно я дышала. — Твоя семья о тебе очень переживает, места себе не находит, мне с трудом удалось удержать твоего брата за дверями реанимации. Рвется к тебе. Обещал даже упрятать меня в тюрьму, если я не позволю ему увидеть тебя. Настырный он у тебя, — улыбнулся Алексей, а я часто заморгала и вскинула брови.
У меня есть брат? Медленно стало доходить осознание того, что я понятия не имела кто моя семья. Липкий страх окутал душу. Что я вообще знаю о себе? Напрягла мозг, пытаясь найти хоть что-нибудь. Резкая боль поразила все тело, и я поморщилась. Пусто! Как так? Почему ничего нет? Что я люблю? Что ненавижу? Мой любимый цвет? Чем занималась? Стоп! Я ничего не знаю. Как же так?
Наверное, у меня застыл шок в глазах. Я смотрела на доктора с недоумением.
— Яна, ты можешь говорить? — нахмурившись, уточнил Алексей.
А я часто заморгала. Яна? Меня зовут Яна? Надеялась, что имя поможет мне понять кто я, однако ошиблась. Мне эта информация не помогла. Попыталась пошевелить языком. Он еле-еле двигался. Да что со мной?
— Кто я? — задала вопрос осипшим голосом и снова поморщилась.
Любое движение отдавалось острой болью в голове, и тошнота подкатывала к горлу.
Белов застыл и внимательно посмотрел на меня.
— Ты ничего не помнишь? — вроде спросил, а интонация утвердительная.
Я дважды моргнула, потому что ответить не было сил. Алексей почесал затылок, набрал воздуха в легкие, а потом ошарашил меня новостью: