На краю бездны
Шрифт:
Того, что это не североамериканский капитал скупит Россию, а русский скупит все в Северной Америке, они ничуть не боялись. В вопросах спекуляций русские были наивны и беспомощны, и один североамериканский рейдер, скупающий предприятия, чтобы расчленить и продать по частям, или для того, чтобы добраться до пакета ценных бумаг в пенсионном фонде предприятия, стоил всех русских спекулянтов, вместе взятых.
За несколько дней Министерство безопасности Родины и лично Джон Уайт произвели ревизию британских планов и составили список того, что можно сдать русским в расчете на ответную любезность и сближение, и то, чего сдавать ни
– Полагаю, Российская Империя не собирается применять в ближайшее время ядерное оружие против кого бы то ни было, – сказал я, раздумывая, что все это означает, – значение имеет только ваше обещание не предпринимать подобное. Восточные проблемы мы решим при помощи обычных вооружений.
– Британцы могут затеять двойную провокацию. Вам не кажется, что история с ядерным зарядом – это один из ходов провокации?
– Кажется. Но достаточно ли его?
– Просто угрозы – недостаточно. Но если заряд взорвется, будет более чем достаточно. После событий годичной давности североамериканцы потребуют возмездия. На врага, которого покажут, обрушится вся мощь нашего гнева, мы просто ничего не сможем сделать.
– Вы же, по сути, контролируете главу государства. Или я не прав?
Господи, как мешает эта дрянная, пахнущая резиной штука! Не видно глаз собеседника, а микрофон и провода искажают интонацию.
– У нас глава государства один – это народ. Если мы ничего не предпримем в ответ – это будет означать провал на выборах, к власти придут популисты, и они-то уж точно натворят дел.
И кто-то пытается утверждать, что демократия – это хорошо, это благо…
– В таком случае, сэр, – я решил перейти в наступление, – вы можете предпринять несколько действий, которые сведут риски к минимуму.
– Какие?
– Первое – убрать из объединенной эскадры ваши суда. Второе – оказать всю возможную помощь в поиске устройства. Сэр, я уверен, что оно существует, это не миф.
– Первое – я могу только пообещать, что североамериканские суда не предпримут враждебных действий против Российской Империи. Второе – человек, которого вы столь эффектно задержали и который привез вас сюда, будет связующим звеном вашей группы со мной. Это мой человек, он подчиняется мне. Все ресурсы, какие есть в распоряжении Североамериканских соединенных штатов, вы получите.
– Сэр, по первому вопросу – этого мало. Мы не можем полагаться на обещания, когда чужие корабли находятся у наших берегов.
Уайт немного подумал.
– Большего я сделать не смогу. В конце концов, у нас есть долгосрочные договоренности, и мы не можем демонстративно их рвать. Но я могу пообещать, что мы открыто
– Сэр, я не могу дать ответ на этот вопрос. Устроит или нет – это должен решать Главморштаб…
– Хорошо, хорошо… Я пошел на уступки, могу я рассчитывать на ответную?
– Какую именно?
– Мы о ней говорили. Передать все это новому Императору. Если вы сможете договориться о встрече на нейтральной территории, это будет вообще прекрасно.
Додавить?
– Сэр, я передам сказанное вами в Санкт-Петербург, но прошу учесть, что это только слова. Учитывая напряженную обстановку, их могут расценить как провокацию.
– Так чего же вы от меня хотите?!
– Спокойно, сэр. Мы хотим некие документы. Записи. Что-то, что связано с британской разведкой, с ее предложениями вам – я не поверю, если вы заявите, что у вас ничего нет. Такие вещи всегда записываются. Я уверен, что и нашу встречу вы тоже записываете.
– Хотите верьте, хотите нет, – сказал царь разведки, – но запись не ведется. Большая часть утечек информации случается тогда, когда люди записывают что-то для себя, а потом все это попадает не в те руки.
Да, как в Минюсте. Это же надо было придумать – установить во всех кабинетах, где проводятся встречи, опросы и допросы, микрофоны, подключенные к системе автоматического протоколирования! Вот с этих микрофонов беседа наша и ушла не в те уши. Напрямую.
– Верю. Так как расчет документов?
Уайт выдержал паузу, скорее всего, наигранную.
– Дункан передаст. На пороге вашего посольства. Не в те руки они попасть не должны.
– Будьте спокойны, сэр, они попадут только в руки дипкурьера. И через день окажутся в Санкт-Петербурге.
– Я вынужден верить вам на слово?
– Равно как и я вам.
Уайт замолчал, видимо, что-то обдумывая.
– Сэр…
– Да?
– Один вопрос.
– Отвечу, если смогу.
– Думаю, сможете. Что делал человек, представляющийся как Дункан Тигер в доме адвоката Михельсона. Какого черта он там искал?
– Какого черта?.. Думаю, мистер Тигер, как вы его называете, сам ответит на этот вопрос. Если вы его спросите и если он сочтет нужным ответить.
Царь разведки стал стаскивать с себя эту чертову душегубку, лицо его было красное и распаренное, я, наверное, выглядел не лучше.
Мы вышли из машины, Уайт отошел куда-то с Тигером и о чем-то с ним разговаривал минут десять – хорошо, что не через эту душегубную штуку, которую я уже успел окрестить «секс в эпицентре». Потом они вместе направились к машине, Уайт сам открыл багажник «Кадиллака», достал оттуда небольшой стальной кейс и передал его Дункану, тот закрепил его на запястье стальным тросом с замком. Знакомая штука – сильный рывок, и в чемоданчике включается механизм самоуничтожения.
Потом Уайт сел в машину, и «Кадиллак» начал отъезжать назад, светя фарами. Я предположил, что делать здесь больше нечего, и направился к «Субурбану».
– Ты куда? – окликнул меня Дункан.
– У нас здесь есть еще дела?
– Нет. Но поедем мы на моей машине.
«Субурбан» Секретной службы тоже дал задний ход, я машинально запомнил номера обеих машин…
Оказалось, что у Дункана Тигера машина стоит в этом же гараже, только этажом выше. Когда мы подошли к ней – тоже «Шевроле», только «Тахо» и без красно-синих фонарей под решеткой радиатора, – я заметил, что на машине, на кузове, на стеклах лежал тонкий слой пыли.