На краю Дикого Поля
Шрифт:
– Разные случаются чудеса на Божьем свете.
– задумчиво сказал царь и обратился к Выродкову:
– Что скажешь, глава Разрядного приказа?
– Ну что сказать, великий государь... Сразу после получения письма Рыльского наместника о человеке с необычными знаниями, пришедшем на твою службу, я дал указания проверить сведения о сем человеке.
– И каков результат?
– Рассказ подтверждается письмами доверенных людей из Прусской земли, Польши и Литвы. Приметы названные в этих письмах, полностью совпадают. Я говорил с несколькими лекарями, они подтверждают возможность подобной потери памяти, и выражают надежду память может восстановиться. Святой старец Мирон, что живёт в Спасском монастыре, также говорит, что подобное, хотя и очень редко, всё же возможно.
– Ну что же, Александр Евгеньевич, - потер руки царь - теперь поговорим о некой секретной карте, которую обещался принести князь Давыд Васильевич. Принёс ли обещанное, князь?
– Принёс, великий государь.
Я открыл тубус и расстелил карту на столе и все с интересом стали её разглядывать.
– Похожа на те карты, что ты, князь Давыд, мне преподнёс, но вижу я много значков, которых раньше не встречал.
– Взгляни на легенду, великий государь.
– порекомендовал князь, указывая на табличку условных знаков внизу карты.
– Да! И правда, в легенде они обозначены и расписаны. Скажи-ка, князь, что есть никель? Это же имя мелкого беса...
– Если позволишь, великий государь, я отвечу - выступил я вперёд.
– Говори.
– Никель есть металл, серебристо-белого цвета. Если его добавлять в железо, сплав будет много крепче и гибче. А ещё можно покрывать им изделия, например панцири, от этого они станут красивыми и не будут ржаветь.
– И ты сможешь получить никель?
– Нет, великий государь. Сейчас этого никто не сможет. Но следует поставить задачу алхимикам, чтобы они не маялись глупостью с философским камнем, а нашли способ получения никеля.
– Тогда откуда ты знаешь о свойствах сего металла?
– От Устина Штайна. Его знания просто поражали воображение, и он успел передать мне лишь самую малость.
– А вот значок хром. Что сие?
– Тоже металл, и его тоже ещё не научились получать.
– И что ты прикажешь делать с картой указывающей на металлы, которых никто не умеет получить?
– подал голос Курбский.
Царь с интересом наблюдал, как я отреагирую.
– Приказывать никому из присутствующих я права не имею, потому что двое весьма высокородны, а над одним из находящихся здесь и вовсе лишь сам господь бог властен.
– я поклонился царю, заметив, что ему мой ответ понравился. Сословное общество, тудыть ему в печень!
– но кроме металлов, которые мы ещё не умеем получать, есть те, которые умеем, но на Руси их не добывают. Например медь. Вот погляди, великий государь - нарочито игнорируя Курбского я обратился прямо к царю - вот здесь, в Кореле есть доступное месторождение, и не очень далеко.
Начали так и сяк прикидывать возможности государства по добыче предъявленных полезных ископаемых. Меряли линейками, шагали по карте циркулями, черкали на бумажках расчёты...
– И всё-таки, Александр Евгеньевич, что делать с картой, если замысел взять в размахе моей державы?
– Я могу лишь высказать мысль, а решать лишь тебе, великий государь.
– Говори.
– Я бы предложил создать ещё один приказ, Горных дел или Горнозаводской, который бы ведал добычей полезных ископаемых и их переработкой в металлы и всё остальное, что из глубин земли можно добыть. И назначить главой этого приказа надёжного, умного и распорядительного человека, доказавшего лично тебе, великий государь свою преданность. При этом человек должен разбираться в людях, чтобы ставить каждого на своё место, и не чураться новин, а наоборот, внедряя их.
– Понял я на кого ты намекаешь. Что же, муж сей более чем достоин, а значит быть посему: князь Гундоров Давыд Васильевич!
– взволнованный князь вытянулся в струнку - повелеваю тебе написать челобитную с обоснованием нужности Горнозаводского приказа. Ежели я увижу, что ты справился с этой первой задачей, то быть тебе по знатности и заслугам, и как главе приказа, думным боярином.
Князь рухнул на колени, изливаясь благодарностями. Да. Сейчас в том нет унижения: какие времена, таков и этикет.
– Есть ли ещё вопросы?
– поинтересовался царь.
– Если позволишь, великий государь, - князя просто распирал восторг - преподнести тебе ещё один подарок.
– Что это?
– На твоём тезоименитстве Александр Евгеньевич песню сочинил, обучил ей своего слугу, а я приказал тому слуге следовать за нами к тебе. Разреши представить?
– Дозволяю.
Царь уселся в кресло, Курбский и Выродков сели на лавку справа, а князь Давыд и я слева от государя. Вошедший Петя, при виде царя рухнул на колени, лбом уперевшись в пол. Было видно, что его бьёт крупная дрожь.
– Не бойся, добрый человек - ласково сказал царь - Правду ли сказал князь Гундоров, что ты хорошо поёшь?
– Я стараюсь, царь-батюшка - откашлявшись подал голос Петя.
– А многим ли песням тебя научил твой хозяин?
– Как бы не две дюжины, царь-батюшка.
– Последняя их них тебе понравилась ли?
– Понравилась, царь-батюшка.
– Споёшь ли ты мне её?
– Спою, царь-батюшка.
– Ну так пой - ласково попросил царь.
И Петя запел. Вот ведь талант у человека! Голосом он владел прекрасно, поэтому не оглушал, хотя чувствуется что мог бы и оглушить, не подавлял, заполнил собой пространство.
– Да, ты прекрасный певец - сказал царь - И песня хорошая, мне по душе. Теперь спой ещё, из тех песен, что тебе самому больше всех нравятся.
Петя глубоко поклонился и запел 'Издалека долго течёт река Волга', потом 'Эх дороги', а потом 'Колечко', единственную песню из репертуара группы 'Иванушки интернешнл', которую я запомнил.
– А что, Александр Евгеньевич, - обратился ко мну государь - отпустишь ли ты ко мне своего человека? Уж очень его песни мне по душе.
Я встал и поклонился прижимая руку к сердцу:
– Великий государь! Петя свободный человек и волен в своих поступках. Ежели ты его призываешь, то я не сомневаюсь, что он с готовностью пойдёт тебе служить. Я же буду только рад за него.
– А ты Петя что скажешь?
– Царь-батюшка, я и мечтать не мог о таком счастье.
– Петя встал на колени и коснулся лбом пола - Только я не один. Теперь я женатый человек.
– Что же, и жена твоя будет при месте.
Князь Гундоров откашлялся:
– И тут ты не прогадал, великий государь. Ольга, жена Пети, тоже знатная певунья. Поёт так, что сердце заходится.