На краю одиночества
Шрифт:
– А ты мечтала?
Сумерки сгустились. Небо черничного цвета, и тонкие полосы сусального золота по облакам. В темноте это, наступившей как-то вдруг, уютно.
– Нет.
От Анны по-прежнему пахнет дезинфектантом, и еще землей, и… и она стоит близко, слишком уж близко, чтобы остаться равнодушным к этой близости. Глеб слышит ее дыхание, и чувствует ее тепло, и тьма его тянется к Анне. Она считает эту женщину своей и не понимает, отчего Глеб, капризный мальчишка, медлит. Неужели не понимает он, насколько
Укрыть.
Укутать.
Защитить.
Тьма умеет защищать то, что ей дорого и…
– Значит, ты согласна?
Анна высока, и не получается смотреть на нее сверху вниз.
– Согласна, – она кладет голову на плечо Глебу. – Но… я постараюсь не мешать тебе жить.
Тьма смеется.
Какая забавная женщина. Пожалуй, с ней будет интересно.
Глава 17
Горел костер.
Ярко так. Он растянулся на еловых лапах, обнял смолистые дрова, которые потрескивали, а порой и шипели, выплевывая в пламя капли смолы. Пахло дымом.
– Вы… вы что-то не то задумали, – Ольга стояла на границе огня. Ее лицо покраснело, а волосы растрепались, и потоки теплого воздуха шевелили кудри. – Определенно, не то… я… мне дед рассказывал об этом обряде. Он опасен! Он очень опасен, и поэтому его перестали использовать…
На темный плащ Ольги садились искры.
И гасли.
Одна за другой.
– Разве это недостаточно романтично и безумно? – поинтересовался Александр. Он оседлал круглый чурбан, и вытянул ноги, едва не сунув их в пламя. Чурбан покачивался, и Анна не могла отделаться от ощущения, что, стоит слегка подтолкнуть его, и Земляной полетит в пламя. – Вы должны ценить романтику и безумие.
– Но не такую же! – возмутилась Ольга. – И вообще, я не понимаю, что я здесь делаю… Анна, представляете, ко мне в окно влез мальчишка с запиской от этого… ненормального.
Земляной довольно зажмурился и сделал вид, что говорят не о нем, совсем не о нем.
– Что вам нужна моя помощь!
– Она и вправду нужна, – Александр сунул в огонь длинную палку. – Невесту следует подготовить, а тут как бы особо и некому…
– Вы ведь не всерьез, – тихо спросила Ольга.
– Боюсь, что всерьез.
А Глеб молчал.
Он ни слова не произнес больше, и в этом молчании Анне виделся упрек. И чувство вины, которого она давно уже не испытывала, ожило. Зашептало, что она, Анна, не имеет права связывать себя с узами брака.
Она проклята.
А если и выйдет проклятье снять, то… то все равно бесплодна. И значит, не может считаться в полной мере женщиной.
– Другого варианта нет, – тихо сказал Земляной. – А если бы и был…
– Анна, – Ольга вцепилась в руку. – Вы ведь разумная женщина. Вы…
Глеб выпустил руку, и Анна ощутила себя невыносимо одинокой, будто
Сейчас.
Бросали всегда и…
– Так правильно, – она нашла в себе силы справиться с паникой, и с жалостью к самой себе. – Что нужно сделать?
– Ничего особенного, – Земляной вытащил горящую ветку. – Переодеться… иногда… бывает тяжело. Кровь там идет. Платье испачкает. Да и… ритуалы, они не любят отклонений.
И Анне протянули платье.
То есть, она точно не знала, платье ли это, просто ком ткани, казавшийся в сумерках темной.
– Украшения снимите. Амулеты тоже. Белье. И обувь.
– Господи, – Ольга закатила глаза. – А она чем не угодила? У вас тут, между прочим… крапива в траве!
– Ничего страшного, – Анна огляделась. Возвращаться в дом желания не было, как и переодеваться на глазах у всех.
А людей прибыло.
Молодой человек, который прятался в тени, но ветер его нашел и теперь игриво касался взъерошенных волос. Он приносил Анне запах, старого железа и еще дерева, и дыма, который будто бы пропитал этого вот человека до самых костей, как и того, другого, уродливого и знающего о своем уродстве.
– Может, я позову…
– Нет, – Анна не позволила Глебу договорить. На собственной свадьбе, какой бы она ни была, Анна меньше всего желала бы видеть сестру Глеба.
Та таилась в кустах старого шиповника.
Наблюдала.
Улыбалась ли? Ветер ее обходил стороной. Ветер определенно не желал связываться с этой женщиной.
– Мы справимся, – ответила за двоих Ольга и, подхватив Анну под руку, проворчала: – Мужчины… им бы только покомандовать… вот скажите, зачем вам это?
– Чтобы не умереть раньше времени, – честно ответила Анна.
Не дом.
Старая беседка, затянутая одичавшими розами. Кусты разрослись, затянули и решетчатые стены, и крышу. Внутри было влажно и пахло тленом, и Ольга вновь пробормотала:
– Идиот.
– Кто?
– Этот… ваш… Земляной… сказал, что и от меня обществу польза быть должна. Как будто сам очень тут полезный… давайте помогу. Вы все-таки понимаете, что можете не пережить обряд? Дед… он говорил, что бабушка, она с трудом прошла его. И что, если бы он знал, насколько ей будет плохо, то никогда и ни за что не решился бы.
Платье соскользнуло на пол.
А вот с бельем пришлось повозиться. В темноте. Почему-то ни самой Анне, ни Ольге не пришло в голову сотворить светляка, будто бы здесь, в беседке, не было места и этому рукотворному свету.
– Что ж, возможно, я и вправду… не перенесу обряд, – Анна пожала плечами и прижала к себе жесткую ткань.
Лен?
Под пальцами чувствовалась вышивка, вновь же грубая, крупные стежки, толстая нить. И узор наверняка со смыслом, вот только Анне он не известен.