На краю времени, на пороге мира
Шрифт:
Гор ловко вбросил меч в ножны и, сложив молитвенно руки, опустился на одно колено.
– Зачем? – шепнула Миральда, но осеклась. Имн всего лишь отдавал последние почести умирающему.
Мутные пленки, заменяющий веки, приоткрылись, и ночница увидела… Глаза зверя. Они были удивительными: озера, полные холодного синего огня, с аспидно-черными вертикальными зрачками, и каждый глаз – размером с мельничный жернов.
– Какой же ты красавец, – невольно пробормотала она, – и как жаль…
Дракон захрипел. Последние силы покидали
– Я проиграл, – вдруг сказал кто-то рядом.
Она недоуменно покрутила головой, но никого, кроме Гора, не обнаружила.
– Я убил только одного, – терпеливо пояснил голос, – они слишком сильны…
И вдруг она догадалась.
Мелкими шажками подошла вплотную к белой, в кровавых потеках, морде и положила ладонь на гладкую драконью щеку.
– Это ты говоришь с нами? Ты понимаешь, что я – не такая, как те, что пришли разорить этот город?
– Поэтому вы и живы, – угрюмо отозвался дракон. Голос его был приятным и мелодичным, и ночница вспомнила фокусников-чревовещателей в балаганах. Уж конечно, драконья глотка не смогла бы породить столь человеческие звуки.
– Мы хотим остановить все это, – тихо сказала Миральда, – и я сделаю все, что в моих силах… Спи спокойно, и пусть дух твой вернется к снежным вершинам…
Зрачки в сияющих глазах расширились.
– Идите прочь из проклятого города, – сказал дракон, – вам помогут… я обещаю. Идите… и ждите.
Позже… Две луны, застыв в ленивом прищуре, освещали пустынную дорогу, изрытую тысячами лап.
Ночница и человек брели прочь от Алларена.
Опустевшая дорога, пыльным шрамом разделившая лес, тянулась на север. Ярко светили луны, стремясь серебристой вуалью приукрасить темную стену ельника, и в призрачных лучах гнилушками светились яйца нелюди, отложенные тут же, в землю. Численность орды росла.
Человек и болотная ночница шагали прочь от Алларена, великого города белых башен. Шагали молча, потому как говорить о прошлом, о виденном в Алларене не хотелось, а будущее было слишком туманным.
Мысли Миральды целиком заняла судьба Гилларда. Самые обычные вопросы, которые всегда будут терзать материнское сердце – что с ним и где он сейчас? Орда достигла Алларена, и это значило – Гилларду не удалось сделать ровным счетом ничего. Жив ли он? Или остались одни кости от молодого мага, появление которого было предсказанного последним королем Дэйлорона?
– Хаттар, пусть он останется жив, – Миральда не заметила, что произнесла молитву вслух, и только задумчивый взгляд Гора вернул ее к действительности. Словно оправдываясь, ночница торопливо добавила:
– Мы перенесемся в предгорья через водный портал, а дальше придется идти…
Кочевник только покачал головой:
– Куда мы пойдем, Миральда? Ты когда-нибудь была в Гнезде? Видела ли ты этот… колодец? Получается, мы бредем, сами толком не зная, куда.
В который раз Гор оказался прав. Миральда улыбнулась – казалось бы, всего лишь раб, а ведь на удивление смышленый парень. Как было бы хорошо, если ее жертва действительно очистит мир, и ему выпадет счастье прожить хорошо отмерянный небесами срок!
– Дракон говорил, что нам помогут, – упрямо продолжил Гор, – я не знаю, о ком он говорил, но, быть может, нам не нужно торопиться прочь от Алларена?
– Ты предлагаешь сесть на дороге и ждать? – ночница хмуро пнула очередное светящееся яйцо, – я тоже не совсем понимаю дракона. Быть может, он бредил?
Кочевник промолчал.
– Да и кто, по-твоему, нам может помочь? Королева Кайэрских топей?
Риторический вопрос Миральды, само собой, остался без ответа. Ее спутник и без того не отличался особой разговорчивостью, а когда дело доходило до спора, так вообще предпочитал помалкивать.
– Ну, не хочешь говорить, не говори, – раздраженно обронила Миральда.
И снова подумала о том, где может находиться в данный момент ее сын… Ее Гиллард, которого, увы, не она вскормила молоком, и не она научила всем премудростям магии…
– Ты беспокоишься о нем, – вдруг сказал имн, – и потому другим мыслям уже нет места в голове.
На миг ночница утратила дар речи. Чувство было такое, словно ее уличили во лжи, и это было неприятно, и стыдно… Остановившись, Миральда сухо обронила:
– Даже если и так, что в этом дурного?
Гор пожал плечами и снова промолчал.
– Да что ты понимаешь? – раздражение росло и росло, грозя вырваться наружу, – что ты можешь понимать в любви матери к сыну? Ты, который никогда не имел собственных детей?
– Жестоко обвинять меня в этом, – тихо сказал имн.
А Миральда вдруг подумала, что сейчас не время для споров.
– Прости, – буркнула она, стараясь не смотреть Гору в глаза, – я ночница, и должна быть мудрой. Ты предлагаешь немного подождать?
Он кивнул и, не говоря более ни слова, подошел к обочине и уселся на вывернутое из земли дерево, что валялось вдоль дороги.
Миральда присела рядом, но тревога не давала ей покоя: она то и дело ерзала, вставала, поглядывала на полуночное небо. Под черепом тугими ударами пульса билась все та же мысль – Хаттар, пусть он останется жив, мой Гил… Что бы он ни сделал… И я, что я могу сделать, чтобы Магистр не получил его, как бы нечестно это не выглядело?
«Да что я себя извожу?» – она нервно похрустывала пальцами, – «то, что я обещала Магистру, этому страшному созданию, ровным счетом ничего не значит! Ведь я – темная нелюдь, и дурак тот, кто доверится болотной ночнице… Или же магистр прекрасно знает об этом, и рассчитал все заранее? Но что тогда ему, побери меня зеркальник, нужно?!!»