На краю земли
Шрифт:
– А вы обо всех проявляете такую заботу?
– Конечно, Машенька, я возглавляю совет русско-новозеландского клуба, – не без гордости сообщила мне тетя Клава, напомнив тем самым бывшую соседку по квартире – Эльвиру Артемьевну, ярую коммунистку. – Мы помогаем всем русским, переехавшим в Новую Зеландию, даем полезную информацию, проводим встречи, собрания, вспоминаем о лучших годах в России. У нас есть даже клуб самодеятельности, сайт. – «Точно, копия Эльвиры. У них тоже был клуб и партсобрания, ей только не хватает орущего попугая на плече: «Клава, Клава, жрать хочу!» – Правда, газеты нет – в Веллингтоне нас опередили. Но зато теперь, когда ты приехала, думаю, мы это быстро исправим.
– Что вы хотите этим сказать?
– Как же?! Мне мама рассказала, что ты писатель.
– Журналист,
– Уверена, ты быстро все вспомнишь, – не унималась тетя. – Нам очень надо сделать газету. А?!
– Тетя Клава, я пролетела тридцать два часа, и все, что мне сейчас хочется, – это принять душ, переодеться и покурить!
– Покурить?! – возмутилась тетя. – Ты куришь?
– Да, вы же знаете, у всех творческих людей есть две пагубные привычки: сигареты и алкоголь. А третья – женщины.
– Что? – Кажется, тетя не ожидала от меня таких откровений, особенно при ее дочери.
– Я пошутила.
– Мне мама рассказывала, что у тебя проблемы с женихом. – Тетя вздохнула с облегчением.
– А что еще?
– Машенька, твоя мама переживает. Ты была такая славная девочка, а тут раз – и решилась уехать на край света, с женихом поругалась.
– Я не поругалась с Даней – просто ушла от него. – Я извлекла пачку сигарет из сумочки и с удовольствием закурила. На улице было жарко. «Как же она носит в такую погоду эти валенки?» Я все еще думала о странном Катином выборе обуви.
Тетя, поморщив нос, остановилась рядом со мной, отправив дочь расплатиться за парковку.
– При Кате не хотела спрашивать. Ну что у вас там случилось?
– А мама ничего не сообщила?
– Да не верит она тому, что ты ей говоришь. Думает, что ты его выгораживаешь.
– Ну и пусть думает.
– Маша, нельзя же так. Люди не расстаются без причин.
– Причина только во мне самой, но если никого из вас не удовлетворяет такая версия, давайте придумаем что-нибудь более примитивное – например, у меня появился другой.
– Надо же. И кто же он?
– А, так, один новозеландец. Я к нему и приехала.
– Неужели?
– Да, правда, он сейчас в отъезде, но должен скоро вернуться.
– Ты шутишь?
– Нет, я говорю правду. Ведь это звучит правдоподобно?
– Да!
– Я понимаю: поверить, что человек хочет найти свой духовный путь, что ему нужно одиночество, время на раздумья, очень сложно. Так только дураки делают. А нужно, чтобы все было правильно. В моем возрасте девушки думают о браке, семье, детях.
– Да!
– Вот и давайте верить в эту чушь.
– А как его зовут? Где вы познакомились?
– Тетя, это такая долгая история. – Я чувствовала, как во мне просыпается журналистский талант, ведь я была мастер сочинять небылицы, а тетя, кажется, больше обрадовалась такой примитивной причине моего отъезда. – Расскажу вам по дороге.
Пока мы ехали, я рассказывала тете Клаве и ее дочери свою историю, выдумывая на ходу все перипетии моего общения с несуществующим другом, и поглядывала в окно. Правда, ничего впечатляющего не было: огромные железобетонные склады, рекламные щиты, чистые тротуары, небольшое количество машин, повсюду растущие пальмы. Вдалеке показались дома, возвышающиеся один над другим наподобие лесенки. И только я подумала: «Неплохо, но ничего особенного, среднестатистический городок», как машина остановилась на светофоре недалеко от автобусной остановки, и я увидела женщину с ребенком. И в этом не было бы ничего особенного, но у ребенка отсутствовала обувь. Я присмотрелась внимательно: может, мама держит туфли в руке? Нет. Они не производили впечатления нищих или бродяг, но, видимо, ребенок так и вышел из дома босиком. Даже спустя три года этот образ не стерся из моей памяти: женщина с крупными чертами лица, в обтягивающей белой юбке-карандаш и белой футболке, а рядом с ней смешной мальчуган с кучерявыми волосами, как у мамы, он одет в темно-синие шорты и красную футболку, а в руке держит машинку. Он выпускает мамину руку, делает несколько шажков босыми ступнями в сторону лавки – и начинает играть с машиной, катая ее по металлической поверхности. Он весел и беззаботен, отсутствие обуви не доставляет ему никакого дискомфорта. И на протяжении моего проживания в Новой Зеландии я постоянно встречала таких детей, но из всех из них мне запомнился именно этот малыш.
По словам тети, ее дом находился в очень хорошем месте, расположенном всего лишь в пятнадцати минутах езды до центра. «Даже называется „райская гора“ 2 , – добавила тетя. – Вот увидишь, там прекрасно, как в раю. Находится на возвышенности потухшего вулкана».
Тетя отвела для меня небольшую комнатку на втором этаже ее дома, откуда открывался незамысловатый вид на соседский двор, где виднелись детские качели, песочница и собачья конура. В комнате стояли одноместная кровать, небольшая тумбочка, стул. Шкаф был встроенным. Ванну мне предстояло делить с дочерями тети Клавы. Я помню, как Катя показала мне полку, где я могу поставить свою косметику. «Чудесно, спасибо», – широко улыбаясь, сказала я, а сама подумала: смогу ли я здесь что-то уместить? Полка была микроскопическая и в итоге вместила только мою зубную щетку, пасту, гель для умывания и лосьон. Для всех моих баночек с кремами, пудрой и флакончиков с духами места не хватило, не говоря уже про скрабы, гели для душа, пену и соль для ванны (кстати, они оказались мне не нужны за отсутствием в этом доме ванны как таковой), ароматические свечи… Все это так и осталось нераспакованным в сумке для косметики. Катя с удивлением наблюдала за моими манипуляциями, как я стараюсь пристроить ну хоть еще один флакончик на выделенную мне полку в ванной.
2
Mount Eden – район в Окленде, находящийся в пяти километрах от центра города.
– Зачем тебе столько косметики? Ты продавать ее тут будешь?
– Хорошая шутка. – Я засмеялась.
– А зачем тогда?
– Ну как же… Сегодня одни духи, соответственно гель для душа с тем же самым ароматом, лосьон для тела. Маски, скрабы – я без этого не могу. Кстати, какой тут самый хороший салон красоты, не порекомендуешь?
– А что ты хочешь – подстричься?
– Нет, я имею в виду спа-cалон, чтоб на массаж ходить, ну вообще все по полной программе.
– Не знаю. Я вообще не хожу в такие салоны. Это только для туристов.
Приняв душ и переодевшись, я спустилась вниз. Дом у тети был милый, и видно, что она им очень гордилась. Еще бы, по сравнению с ней большинство ее русских подруг и родственников жили в нищете, ютясь в небольших двух- или трехкомнатных квартирах. А здесь внизу была гостиная, соединенная со столовой и кухней. Двери выходили в сад, где стояли беседка с лавкой-качелями, мини-фонтан в виде статуи «а-ля греческая» и установка для барбекю. Сад окружал весь дом, заканчиваясь рядом с подъездной дорогой, выложенной брусчаткой, вдоль которой тянулись фонари. Рядом с домом находился просторный гараж на две машины, куда еще умещались стиральная машина, сушилка и слесарный станок дяди Стивена, второго мужа моей тети. С первым, русским, она развелась – тот не смог жить в Новой Зеландии, уехал от нее обратно в Россию. На втором этаже находились спальни. Как потом оказалось, мне отдали бывшую гладильную комнату, что объясняло ее скромные размеры. С другой стороны – разве у многих русских домохозяек есть отдельная комната, где они гладят белье? В общем, по всему было видно, что быт у тети давно и хорошо налажен.
Стол был уже накрыт. Ждали мужа тети Клавы. Он вернулся минут через двадцать, весь в пыльной одежде, и, не помыв рук и не переодеваясь, сразу начал обнимать меня и целовать (хотя я видела его первый раз в жизни. Наверное, тетя когда-то слишком подробно объяснила ему этот русский обычай встречать гостей), говоря по-русски с акцентом: «Сдраусвуйте, рат снакомству…» Но дальше банальных приветствий и «Как дела?» познания Стивена в русском языке, видимо, не продвинулись. Он так и смотрел на меня и все улыбался и повторял «Сдраусвуйте, сдраусвуйте».