На крыше мира
Шрифт:
— Вы хотели меня видеть? Что-нибудь новое по Сарыташскому делу?
— Есть и новое. Но, к сожалению, не всё еще стало ясным. Мы навели подробные сведения о Джабаре Салиеве.
— Да?
— Всё, что он сказал о себе на допросе, — подтвердилось… Кроме одного странного обстоятельства…
Мороз заинтересованно посмотрел на подполковника.
— Джабар Салиев действительно проживал пять лет в Киргизии. Был членом колхоза «Красная Заря», работал чабаном. Его хорошо там помнят. Салиев работал честно. Как лучшего чабана, его даже раза два премировали. И вот, посмотрите… —
Капитан Мороз, не скрывая любопытства, потянулся к газете. Фотография была плохая, но Мороз без груда узнал Джабара.
— Любопытно.
— Любопытно другое… Дело в том, что чабан Джабар Салиев заболел и лет шесть назад умер…
Мороз в изумлении откинулся на спинку стула.
— Чорт… Это уже какая-то мистика!
— По видимому, документы были украдены, а сходство случайное.
— Значит, Джабар — не Джабар?
— Думаю, что так.
— Вы отдали приказ о его аресте?
— Пусть немного еще погуляет. Его «бдительность» принесла нам уже немалую пользу. — усмехнулся подполковник. — Мы без мороки получили радиопередатчик и узнали о связи Быкова с Байбековым. Кстати, спасибо вам за то, что приняли участие в расследовании дела на ферме. Следователь там был молодой неопытный и мог преждевременно спугнуть врага.
— У нас с сарыташцами крепкая дружба. Мы им помогаем — они нам.
— Савченко там у них молодец! Этого не проведешь.
— Скажите, удалось расшифровать перехваченную радиограмму?
— Вот, пожалуйста. — Шестаков вынул из папки листок бумаги.
Мороз прочитал:
«Операция № 3 поручена Быкову. Колонна отправляется двадцать седьмого. На квартире чужие. Жду ваших распоряжений. Рахим».
— Так… Рахим? Кто же это? Байбеков или Джабар?
— Джабар очень труслив. Думаю, что это Байбеков.
— Мерзавцы! — не сдержался капитан Мороз. — Теперь нет сомнения, что обвал — дело их рук! Быков исчез в день обвала.
— Вот по поводу Быкова я и хотел поговорить с вами, капитан. Два дня тому назад я получил сведения, что Быкова видели в Араване. Наш сотрудник, который немедленно выехал туда, уже не застал его там. Поиски продолжаем. По видимому, Быков собирается уйти за границу.
— А-а, — иронически протянул капитан Мороз, — в таком случае нам придется еще встретиться…
— Его узнал один из рабочих сарыташского участка, который приехал туда в отпуск к родным. Рабочий поступил очень неосторожно. Он так удивился, увидев пропавшего мастера в маленькой чайхане, что бросился к нему с расспросами. Быков ответил ему что-то невнятное и тотчас же скрылся. Тогда рабочий, что-то сообразив, пошел и сказал об этом участковому милиционеру.
— Досадная история! Вы правы. Теперь он будет стараться как можно скорее убраться.
— Вот я и хотел просить вас — усилить надзор. Я сообщил уже об этом другим заставам на Алае.
Капитан Мороз быстро шагал по направлению к штабу погранвойск, думая о Быкове.
Конечно, по широкому и открытому месту долины он не пойдет. Разную ширину имеет Алан: в
Придя в штаб, Мороз сейчас же сообщил на заставу, чтобы, не дожидаясь его, старшина Соколов с нарядом пограничников немедленно выехал в район перевалов Кизыл-бель — Тау-мурун.
С делами в штабе Мороз покончил довольно быстро и вышел на улицу выпить кружку пива.
Жара не спадала. Тротуар, выложенный красным кирпичом, казалось, плавился от зноя. Улица была шумная. Спешили многочисленные прохожие, то и дело проносились машины. Витрины магазинов, вывески учреждений тянулись по обеим сторонам. Удивительно, как быстро вырос этот город! Давно ли здесь стояли кибитки, обнесенные глухими глиняными стенами?
В густой листве деревьев трещали цикады. Вдоль тротуаров журчали арыки, ярко зеленели пышные акации и тополи.
Акации цвели. В их белоснежных кронах стоял сплошной пчелиный гул. Знойный воздух был до того насыщен сладковато-пряным ароматом, что слегка кружилась голова.
Всё живое пряталось в тень. Ослепительное солнце освещало каждый уголок, каждую щелочку.
На углу улицы Мороза рассмешило одно маленькое происшествие. Небольшой ослик тащил чудовищный груз: мало того, что по бокам его болтались узлы с овощами, в мягком седле его важно восседала толстая старуха; впереди, почти на шее ослика, примостилась девочка, а сзади мальчик, уцепившийся за старуху. Видны были только длинные уши да мелькающие тоненькие ноги терпеливого животного. Вдруг ослик остановился и уперся мордой в спину идущей впереди женщины. Женщина испуганно. отпрянула в сторону, смешно взмахнув руками.
Мороз засмеялся. И сейчас же от радости учащенно забилось сердце. В женщине, испугавшейся ослика, он узнал Елену Николаевну. Толкая прохожих он с сияющим лицом догнал ее.
— Елена Николаевна! Вы? Каким образом вы очутились здесь?
— Ох! А вы? — Она протянула руку, от волнения чуть не задохнувшись. — Я — я привезла троих детей в школу, в интернат…
— Но это же чудесно!
Елена Николаевна смеялась счастливым, тихим смехом. Они остановились на дороге, прохожие толкали их.
— Пойдемте. Нас здесь затолкают, — засмеялась она. — На меня только что наехал осел.
— Я видел! Вы так смешно испугались…
— Я не испугалась. Я немного замечталась.
— О чем?
— Здесь так хорошо! Эти акации, эта буйная зелень кругом, река, арыки… Прямо не верится, что где-то идет война… И потом — шум города. Всё-таки я соскучилась в горах…
Боюсь, что после Оша я захандрю в Сарыташе, как Лидия Львовна…
— А она всё еще капризничает?
— Нет, знаете, что-то такое с ней сталось. Я ее видела несколько раз в библиотеке. Набирает помногу книг, что-то записывает…