На крыше мира
Шрифт:
— Скажите, Быков, почему вы скрылись и пытались перейти границу? — наконец спросил Мороз.
— Испугался ответственности, — выдерживая взгляд начальника заставы, ответил тот. — Я считал, что меня обвинят в гибели людей…
А почему вы это принимаете на себя? На участке ведь есть начальник?
— Содержание дороги в ущелье входило в мои обязанности. Я видел, что нависший над шоссе сугроб угрожал обвалом…
— Ну и что же?
— Я собирался предупредить об этом начальника участка.
— Почему же не предупредили?
— За работой все забывалось… А тут случился обвал…
— И вы,
— Да.
— А как вам удалось уйти? Ведь обвал закрыл дорогу?
Быков замялся. Очевидно, ему не хотелось отвечать на этот вопрос.
— Я знал тропы… — нехотя ответил он.
— Вы хорошо знаете горы?
— Да. Знаю.
— Откуда же.
— Я тридцать лет работаю на Памире.
— Вы местный житель?
— Нет.
— А как вы сюда попали? Откуда?
— По семейным обстоятельствам… Из Крыма.
— Жили там, работали?
— Да, работал в порту?
— Откуда вы знаете Байбекова?
Быков взглянул на Мороза, чуть-чуть задержался на его лице. Спокойно ответил:
— Я работал в Мургабе. Байбеков был председателем райпотребсоюза.
— А что у вас за дела были с ним на ферме?
— Никаких дел. Встречались просто, как знакомые. Он мне иногда помогал продуктами…
— Имя Байбекова — Рахим?
Веки Быкова слегка дрогнули, но ответил он все так же спокойно.
— Его зовут Мирзой. Разве это вам неизвестно.
— А откуда вы знаете вашего второго компаньона, Али-бека, чайханщика из Аравана? Он что, тоже хотел уйти за границу?
— Нет. Он меня должен был провести.
— Али-бек добровольно согласился быть проводником?
— Да. Я ему хорошо заплатил.
— У вас много денег?
— Сбережения. Я ведь один…
Капитан не сказал Быкову, что об Али-беке ему известно многое. Это был опытный шпион и контрабандист, уже много лет находившийся на службе у господина Бланка. Пограничники долгое время безуспешно разыскивали «рабочего с узелком», которого однажды встретил в горах Цой. Все следы его были потеряны. И вот шофер, с машины которого так неожиданно тогда исчез путник с узелком, теперь опознал своего пассажира в Али беке.
— Скажите, Быков, зачем вы всё зто сочиняете? Джабар Салиев рассказал нам совсем другое. Он во всем признался. Очень переживает, что помогал таким преступникам, как Байбеков и вы, — пошел на уловку Мороз.
— Не знаю, в чем признался Салиев, я с ним не имел никаких дел, — зло отрубил Быков.
— А вам не знакомы вот эти предметы? — Капитан вынул из ящика кусачки и найденную Бакиром рукавицу и положил их на стол. Они вам ничего не напоминают?
Быков пожал плечами.
— Тогда, может быть, вы знакомы с содержанием одной шифрованной радиограммы: «Операция № 3 поручена Быкову. Колонна отправляется двадцать седьмого. На квартире чужие. Жду ваших распоряжений. Рахим», — зачитал Мороз.
Быков молчал.
— Вы только усугубляете свою вину, — сухо сказал капитан Мороз.
Быков молчал еще минут пять. Потом начал говорить. Хорошо, он расскажет всё как было. Он действительно встречался с Байбековым на ферме и тот уговаривал его произвести обвал. Но он, Быков, отказался. Обвал- дело рук Байбекова или Джабара Салиева. Капитан не знает Джабара. Это старый контрабандист, укрывшийся на ферме.
Джабар выдает себя за брата. Тот был честный человек.
— Почему же вы не сообщили о преступной деятельности Байбекова и Джабара?
— Байбеков угрожал мне. Он узнал откуда-то о моем прошлом.
— О каком прошлом?
Быков хмуро сообщил. Он служил в белой армии офицером.
Дальнейший допрос не дал ничего нового. Быков продолжал утверждать, будто сказал всё. Капитан Мороз позвонил в Ош и отправил его к подполковнику Шестакову.
ПУТИ-ДОРОГИ
Ирина и Елена Николаевна сидели на скамейке возле детского сада.
День угасал.
Солнце всё ниже опускалось над вершинами Алайского хребта. Узкая, как стрелка, тучка зарделась пламенем, ее прозрачные края вспыхнули и загорелись. Травы по склонам и в долине стали фиолетовыми. На темнеющем небе всплывал холодный серп молодого месяца.
Женщины тихо беседовали, очарованные картиной наступающего вечера. Ирина подняла голову, прислушалась.
— Что это?
Воздух еле слышно стал наполняться мелодичными звуками. Словно волшебная музыка доносилась с гор. Казалось, будто кто-то неторопливо перебирал струны арфы. Скоро явственно стало слышно, что эти нежные серебристые звуки издают колокольчики, сотни колокольчиков и бубенцов.
— Караван! Мама! Караван! — крикнул Сережа, бросаясь с ватагой ребят к шоссе.
Женщины направились вслед за детьми.
Далеко наверху, из-за поворота показался маленький ослик, а за ним верблюды — один, другой, третий…
Они шли не торопясь, мерно покачивая горбатыми спинами, нагруженные мешками, тюками, ящиками. Вызванивали привязанные к шее колокольчики и бубенцы.
— Прямо сказочное зрелище! — воскликнула Елена Николаевна.
Действительно, застывшие в бледнеющих красках горы, серебряный рог месяца, первые звезды на глубоком, темно-синем, как бархат, небе, чистый, прозрачный воздух, тишина, и в этой тишине — непередаваемая музыка колокольчиков и бубенцов!
Караван казался бесконечным.
Верблюды шли по десятку, соединенные вместе длинными поводьями. Впереди на маленьком осле восседал погонщик.
Первая группа верблюдов остановилась на зеленой лужайке сразу за Сарыташем. Животные осторожно опускались на землю, погонщики стали разбивать палатки, а караван всё тянулся по горной дороге и всё звенели колокольчики, нежно и грустно.
Ирина задумчиво смотрела туда, где, подернутые дымкой сумерек, шли верблюды. Ей было тяжело. Она думала о том, что пройдет немного времени и всё это станет воспоминанием. И этот чарующий вечер, и горы, и тишина, обволакивающая всё вокруг… Жизнь потечет по новому руслу В который уж раз?