На моих условиях

Орлова Настя

Через полчаса у меня сервирован стол, а по кухне разносятся ароматы свежей выпечки. Но Максима нет. Он не возвращается ни через полчаса. Ни через час. Ни через три.

В конец перенервничав, я сдаюсь и набираю его номер. Если он не ответит или скажет больше его не беспокоить, что ж, я хотя бы буду знать наверняка, что все кончено.

– Да, слушаю тебя, - обезличенное приветствие больно ранит меня в самое сердце.

– Привет. С днем рождения, - бормочу я, чувствуя себя в этот момент полной дурой.

–

Спасибо, Влада, - его голос немного смягчается, но следующие слова вводят меня в ступор: - Я немного занят. У тебя что-то срочное?

У меня ощущение, словно меня пнули в живот. Я ожидала чего угодно, но только ни этих слов. Злости, может быть, но точно не подчеркнутого равнодушия, с которым Максим пытается от меня отделаться.

– Я хотела узнать, когда ты приедешь домой, - мой голос дрожит, но я ровным счетом ничего не могу с этим сделать.

– Пока не могу. Ближе к вечеру.

– А как же твоя вечеринка?
– шепчу в смятении.

Он раздраженно вздыхает.

– К семи я думаю освобожусь.

Нажав на отбой, я долго стою на месте, сжимая в руках телефон. Максим меня не простил. И не простит, наверное. Раньше несмотря на занятость, он всегда находил для меня время, а теперь нет.

Может быть, мне нужно съехать, и это его завуалированная просьба сделать это, пока его нет дома? Нет, глупости. Он бы сказал об этом прямо. В конце концов, он правда может быть занят.

Я отказываюсь думать, какие дела могут быть у него субботним утром. Не хочу, но воображение услужливо рисует мне картины, на которых Максим нежится в объятиях Лики. Что если он сейчас с ней?

Голова идет кругом, но я не позволяю себе придаваться унынию. Решительно выкидываю завтрак в мусорное ведро и возвращаюсь в спальню. Утро я хотела посвятить Максиму, но день – для мамы. Ведь сегодня и ее день рождения тоже.

В комнате я переодеваюсь в джинсы и белую рубашку, собираю волосы в высокий хвост и подкрашиваю ресницы. Специально это делаю, чтобы не расплакаться - тушь удержит меня от бесполезного расстройства.

Мой взгляд попадает на тумбочку, на которой стоит небольшая коробка с подарком, который я купила для Максима. Немного поразмыслив, я беру ее в руки и отношу в спальню мужа. Понятия не имею, во сколько освободится Максим, но когда он приедет, он точно его увидит. Не возить же мне его с собой?

Глава 40

Я захожу к маме в палату за несколько минут до того, как медбрат заканчивает физиотерапию. Жду, пока он оставит нас наедине, и тогда подхожу к кровати и нежно целую ее в щеку.

– С днем рождения, мама, - шепчу ласково.
– Пожалуйста, возвращайся поскорее, ты так мне нужна.

Вытерев тыльной стороной ладони одинокую слезинку, я достаю из сумки телефон и открываю на нем музыкальный плей-лист, который составила специально для этого дня. В нем несколько

любимых маминых мелодий, которыми я планирую нарушить тишину больничной палаты в этот особенный день.

– Узнаешь эту песню, мам?
– спрашиваю, не в состоянии сдержать ностальгическую улыбку от нахлынувших приятных воспоминаний.
– Мы вместе танцевали под нее на дне рождении папы в Сорренто. Помнишь?

– Я помню.

Резко оборачиваюсь и замираю, когда в дверном приеме вижу внушительную фигуру отца, сжимающего в руках букет изумительных лилий, которые так любила мама. В этой палате я видела его лишь однажды, много месяцев назад, когда мы только перевезли сюда маму на реабилитацию.

– Здравствуй, папа, - говорю сдержанно, ощущая как болезненно сжимается сердце.

Он молча проходит в комнату, небрежно бросая цветы на тумбочку у двери, и останавливается у кровати, на которой отдыхает мама.

Его лицо серое и грустное, с нашей последней встречи он как-то осунулся и помрачнел. И я впервые не чувствую на него обиду - лишь сожаление, что наши отношения зашли в тупик. Если бы мама была с нами, этого бы никогда не произошло.

– Я... Я поставлю цветы, - бормочу я смущенно.

Достав из шкафа вазу, которую сама привезла сюда много месяцев назад, я беру букет и иду в ванную. Когда выхожу, отец стоит у кровати, бережно держа маму за руку.

От этой картины у меня вновь увлажняются глаза. Боже, я стала такой плаксой!

Заметив меня, отец осторожно выпускает мамину ладонь и переводит на меня настороженный взгляд.

Кажется, он волнуется.

– Красивые цветы, - говорю я, чтобы сгладить возникшую неловкость.
– Маме бы понравились.

– У тебя все хорошо?
– спрашивает отец с неподдельным волнением в голосе.
– Ты выглядишь расстроенной, Влада.

Я не собиралась вести беседу на эту тему здесь и сейчас, но его участие поджигает фитиль моего спокойствия.

– А чего ты ожидал?
– резко бросаю я.
– Что я буду выглядеть как счастливая невеста?

Мой удар попадает в цель, потому что отец мрачнеет.

– Я думал, вы с Максимом нашли общий язык, - говорит он спокойно.

– Правда? И с чего ты так решил?

– Я говорил с ним, - признается он.
– Несколько раз.

– Зачем?

– Я волновался, а ты игнорировала мои звонки.

– Разве это тебя удивляет после того, что ты сделал?

– Нет, - это краткий ответ, в котором мне слышится сожаление, раскаяние и горечь, окончательно меня ломает.

Я отворачиваюсь к окну, отчаянно пытаясь удержать рвущееся из груди рыдание, но когда на плечи опускаются руки отца не выдерживаю. Я всхлипываю раз и еще раз, а когда горячие слезы полностью застилают глаза, отец разворачивает меня к себе и прижимает к своей груди.