На Муромской дороге

Шведов Сергей Владимирович

Облегчив с Штирлицем душу и не только, Балабанов побежал по коридору – в поисках партнёров по шоу-бизнесу. К счастью, долго рыскать ему не пришлось, вынырнувший из-за угла Портсигаров подхватил его под руку.

– На махновцев напоролся, – соврал ему на всякий случай капитан. – Если бы не Штирлиц, то пропал бы ни за грош.

– Махновцы – это ерунда, – утешил его Портсигаров. – Солнцевские, те покруче будут. – Со Штирлица сапоги сняли, – поделился чужой бедой Балабанов.

– Врёт, – возмутился Портсигаров. – Что я Штирлица не знаю. Он так и пришёл в шоу-бизнес босоногим.

Балабанов хотел

было уточнить, кто такие, эти солнцевские, но не успел, поскольку Портсигаров втолкнул его в залитый светом зал, посреди которого в окружении жутко возбужденных людей стояли Гонолупенко и Коля. На Коле почему-то не было штанов, и Балабанову пришло на ум, что нарвались они не иначе как на солнцевских. Раздеваться Балабанову не хотелось. Туфли у него были новые, купленные на барахолке в областном центре. Пиджак и вовсе был чужой, взятый на прокат у Гонолупенко, и вдруг нате вам: отдай всё невесть кому, пусть даме и солнцевским. Балабанов хотел уже выхватить пистолет и выстрелить просто так, для острастки, но тут кто-то успел бабахнуты без него. И от этого бабаханья сразу же дико завопили две полуголые девицы. А рядом захрипел простреленной, видимо, грудью Гонолупенко.

– Кто стрелял? – рыкнул Балабанов прямо в рожу молодца с гитарой.

Бритый наголо добрый молодец завыл дурным голосом и забился в конвульсиях отравленный газами, заполнившими всё помещение. Гонолупенко хрипел что-то нечленораздельное, похоже, звал на помощь, а Балабанов никак не мог вырваться из цепких лап насевших на него полуголых девиц, раскрашенных до полной степени безобразия. – Да что же это делается, – взвыл Балабанов и куснул ближайшую ведьму за плечо.

Девица взвизгнула от боли и в сваю очередь укусила Балабанова за ухо. Капитан в долгу не остался и без всяких церемоний провёл против ведьмы-вампирши захват с переводом в партер. Наверное, Балабанов с одной ведьмой справился бы, но на его беду вмешалась вторая. И капитан вдруг с ужасом осознал, что не сдюжит – выпьют вампирши всю его горячую кровь. А то, что потеряет он эту кровь на службе Отечеству, Балабанова в данный момент мало утешало. Отравленный газами Балабановский организм сдавал, а вампирш было уже не две, а целых четыре. Хотя не исключено, что у капитана просто двоилось в глазах от прихлынувшей слабости и дикого воя разгулявшейся вокруг нечисти.

– Снято, – раздался над свернувшимся трубкой Балабановским ухом радостный голос. – Спасибо всем.

И сразу же капитану стало легче. Сидевшая на его груди девица встала и подмигнула подмалёванным глазом:

– А ты страстный.

Балабанов потрогал пальцами прокушенное ухо и мрачно сплюнул. Подлетевший Портсигаров помог ему подняться.

– Ну, брат, не ожидал, – выдохнул шоумен с восхищением. – Классная была подтанцовка, девочки прямо летали. Но и Стингер, это, конечно, звезда. Не нашим голосуям чета.

Гонолупенко вынырнул из дыма вместе с радостным Колей, которому солнцевские успели уже вернуть штаны.

– Ещё пару таких клипов и всё. – Не буду, – угрюмо отмахнулся Балабанов. – Кусаются, заразы. – А что ты хочешь, – возмутился Балабановскому непрофессионализму Коля. – Девочки в образе.

– В образе! – пробурчал обиженно капитан. – Душу едва не вынули! Мы так не договаривались, я вам не Стингер какой-нибудь – я переводчик.

– Ты, старик, пойми, мне страсть нужна. Эмоциональный всплеск, чтобы пипла задергалась у экрана.

– А почему обязательно вампирши? – запротестовал Балабанов. – Есть же кикиморы, русалки, лешие наконец.

– Не лишено, – задумчиво проговорил Портсигаров. – Национальный колорит, в духе надвигающихся перемен.

– А Стингер здесь при чём? – Оденем в красную рубаху, сапоги со скрипом, – продолжал соблазнять Портсигаров. – Справа русалки, слева кикиморы – блеск!

– Никс фирштейн, – сказал Гонолупенко.

– Да брось ты, – возмутился Портсигаров. – Что ты кобенишься. Таких русалочек тебе подберём, пальчики оближешь.

– Он не в курсе, – перевёл Балабанов Гонолупенковскую тарабарщину. – Просит для вхождения в образ по нечистым местам поводить, чтобы проникнуться атмосферой. – Где же мы ему нечистые места найдём? – нахмурился Коля. – Ну и какай ты после этого шоумен? – рассердился Портсигаров. – Иностранцу не можешь русский дух продемонстрировать.

– Может его с Сосновским свести, тот ведь вхож на Лысую гору. В смысле в высшие наши сферы, – осторожно предложил Балабанов.

– Ну, ты хватил, провинциал, – возмутился Портсигаров. – В наших высших сферах русским духом давно уже не пахнет.

– Нечисть-то там есть, – стоял на своём Балабанов. – А Стингер всё равно не поймёт, какой от неё дух, русский или нерусский. Тут ведь главное, чтобы пахло. – Инсценировочку разве что какую-нибудь, – задумчиво проговорил Коля, искоса глядя на Гонолупенко. – Ноу, – отозвался сержант. – Никс фирштейн. – Не пройдёт, – перевёл Балабанов. – Стингер сын каймановского шамана, на мякине его не проведёшь. Нечисть должна быть натуральной.

– Иес, – подтвердил Гонолупенко. – Шабаш вери гуд. – Слышали, – возликовал Балабанов. – Стингер на колдовстве собаку съел. Не говоря уже о лягушках и летучих мышах. У них там, на Каймановых островах, очень специфическая кухня. В том числе и политическая.

– Политическая кухня и у нас специфическая, – обиделся за державу Коля. – Вот и покажите её заезжему человеку, – подсказал Балабанов. – Пусть проникается атмосферой. – Не к Самому же его вести, – развёл руками Коля. – Сам-то занят выше крыши. Работает с документами.

– Что же он так себя не жалеет? – ахнул Балабанов. – Ты, старик, прикинь, сколько народишку вокруг него трётся, – пояснил Портсигаров. – И всем ксивы нужны. А лучше Папы у нас никто их не делает.

– Может из родственников кто полюбопытствует, дочь скажем? – До дочери ещё добраться надо, – вздохнул Коля. – Я тебе не Сосновский, меня к ней на кухню не пускают.

– А кого пускают? – не отставал настырный капитан.

– Кучерявый разве что вхож или Киндер, – задумчиво произнёс Портсигаров. – С этими только свяжись, – махнул рукой Коля. – Они тебе такой дефолт устроят, что на всю оставшуюся жизнь без штанов останешься. Это, брат, сила покруче нечистой.

– Иес, – вновь подал голос Гонолупенко. – Амулет на шею и никс фирштейн нечистая сила.

– Какой ещё амулет? – не понял Балабанов. – Джульбарсов, – пояснил сержант.

Надо отдать должное Гонолупенко – роль ролью, а казённое имущество следовало вернуть во что бы то ни стало.