На неведомых тропинках. Сквозь чащу
Шрифт:
Он дернулся, и крик вдруг прервался, словно кто-то перерезал восточнику голосовые связки. А в черных глазах стала разворачиваться спираль силы вестника. Пытка вдруг стала неважной... не для меня, для него. Он словно отстранился от агонии тела, и вдруг четким и спокойным голосом проговорил:
– Тетради больше нет. Уничтожена. По приказу Хозяина, чтобы никто больше не...
Он вдруг закашлялся, давясь слюной и кровью, боль вернулась. Драконья тень скользнула по небу.
– Я сказал! Сказал!
– заорал Радиф, смотря прямо перед собой, словно обращаясь к кому-то другому. Кому-то
Ворчание переросло в рык, падальщику это не нравилось. Я отпрянула, убирая стилет.
– И это все?
– со злым разочарованием спросил Веник.
– Тетради больше нет, - повторила я, поднимаясь на ноги, в голове стал нарастать писк, сперва далекий, а потом все ближе и ближе, так похожий на писк старого телевизора, когда на экране появлялась настроечная таблица, в которой мы так любили пересчитывать цвета.
– Убьете меня?
– спросил Радиф и снова закашлялся, разворочанная грудь вздымалась и опускалась.
– Надеешься или боишься?
– уточнил падальщик. Взревел дракон.
– Ольга?
– он поднял на меня единственный темный глаз, на губах остались мазки потемневшей крови.
– Смерть - это всегда конец, а ты свой не заслужил.
– Надо же, как пафосно, - проскрежетал он, - А не боишься, что я придушу тебя первой же ночью и выем глаза?
– Не боится, - ответил сосед, - Ошейник не даст.
Я протянула руку и за секунду до того как появившаяся цепь коснулась пальцев, уловила знакомое покалывание. Тоже артефакт, который откликается на призыв хозяина. Ошейник заставил его приподняться.
– А Седой хорош, - произнес странным, деревянным голосом Веник, и я не сразу поняла, его чувства. Злость сменилась завистью. Завистью к демону и тому, что он мог сделать.
– Правильную упаковку для подарка придумал, - сосед указал на вырезанные знаки.
– Правая руна - смерть, левая - свобода. А по центру, он ухмыльнулся.
– Подчинение. Коснешься ее, и он здесь лебединое озеро станцует. В пачке. Или без.
– То есть можно было его не пытать, а просто нажать?
– Наверняка, - он пожал плечами, - Только это уже не так интересно. И безвкусно.
– Когда-нибудь я попробую и вас на вкус, - пообещал Радиф.
– Встань в очередь, - рявкнул Веник, мгновенно перемещаясь на другую сторону крыльца и выталкивая меня наружу. Грубо, быстро, почти небрежно.
Я перекувырнулась через перила, задев головой, столбик и упала на бок. А в следующую секунду, драконий хвост, снес и крыльцо вместе с мужчинами, задел дом. Выламывая раму окна, заставляя стекла звенеть, а доски стонать. Струя пламени ударила сверху, ослепляя, ... только меня там уже не было. Я стояла в метре от черного обугленного пятна. Стояла на четвереньках, успев уйти, но, не успев подняться. Пальцы словно когти загребали мягкую землю. Сердце билось размеренно. Тук-тук. Ни страха, ни сожалений, ни азарта.
– А ведь, тебе придется умереть, - проговорила я, глядя нао черно-зеленого ящера.
В ответ получила струю огня, перекатилась, уходя от слепящего жара.
А не поторопилась ли я с обещанием?
Снова пламя, и я успела вскочить и броситься в сторону, сбивая огонь со вспыхнувших с правой стороны волос. Веник поднялся, расшвыривая обломки крыльца. Среди иззубренных досок показалась рука вестника. Я позволила себе один взгляд на мужчин, дракон сбил меня хвостом. Ударил в живот и отбросил на дорожку. Человеку переломало бы все кости и перемешало внутренности. А я даже смогла подняться, прижимая руку к пылающему болью боку.
Моя первая боль, первая рана в новом статусе. Значит, я не так уж и неуязвима, а все дело скорее в прилагаемых усилиях. Ворий на мелочи не разменивался, и удар который мог бы разрушить дом отозвался болью в ребрах.
Веник подхватил обломок перил и со злостью запустил в чешуйчатый бок. Дракон не обратил внимания ни на комариный укол, ни на самого "комара". Радиф выполз из-под завала и, упав на спину, стал смотреть в голубое небо, словно происходящее его совсем не касалось. Ящер извернулся, ломая тушей березку с тонким стволом. Сломал бы и толстую, если бы она была. Одна из гигантских лап опустилась на землю в шаге от лица восточника. Тот не шевельнулся.
Рев на секунду оглушил всех, а потом звук сменился огнем. Я бросилась в сторону дороги. Ни секунды передышки. Ни крупицы надежды. Это закончится только со смертью. Осталось узнать чьей...
Очередной разворот гибкого тела, и казавшаяся огромной лапа обрушилась на меня сверху. Я ринулась вперед, Лапа зарылась в землю за спиной, и мне вслед полетело пламя. Огненное дыхание опалило спину. И поняла, что не успею, на этот раз не увернусь.
Душная волна силы целителя раскрутилась где-то в стороне и коснулась... нет ударила, меня по колену, нога тут же подогнулась, и я полетела на старый асфальт дороги. Там глубине земли ласково отозвалась перезвоном струн стежка. Жаркое пламя прошло над головой, едва коснувшись затылка. Запахло палеными волосами и горелой тканью. Усыпанная пеплом блузка зияла подпалинами и прорехами.
– Ольга, - раздался яростный шепот Марта и я, неловко поднявшись, захромала к кустам за дорогой.
Разочарованный рев несся следом. Правая нога то и дело подгибалась, по коже бегали мурашки, очень похожие на те, что колют мышцы, если долго лежат в одном положении. Не выдержав, я оглянулась... Сломанные доски крыльца уже занялись пламенем. Вестник лежал на траве, каким то чудом не раздавленный драконом, Веник скалил клыки рядом с ним. А на крышу моего дома приземлялся, взмахивая сверкающими крыльями Алексий.
Неистово мотающий головой дракон, взрывающий лапами землю и разевающий пасть, чтобы пустить мне в след струю огня. Дверь моего дома отворилась.
– Ольга, - высунувшийся из зарослей Март просто дернул меня на себя...
И я едва не полетела головой на землю, зацепившись за лежащее на земле тело. Я даже не почувствовала его, не услышала биения сердца, как слышала остальных вокруг себя. Не почувствовала вони сгоревшей плоти, потому что все вокруг воняло горелым, даже я сама.
– Ох, - только смогла выдохнуть я, опускаясь на траву и ломая ветки окружающих кустов. Кто-то приближался со стороны леса, быстро и целеустремленно. Но мне не было до этого дела, кто бы это ни был, он не может быть страшнее дракона.