На острие меча
Шрифт:
— Слуга был убит уже после того, как змея укусила спящего майора.
— Почему вы решили, что после? Так утверждает лекарь?
— Нет, лекарь был занят осмотром тела де Рошаля. Он даже не заметил, как я подобрал нож. Этот несчастный слуга-солдат успел вырвать его из груди и отшвырнуть. Но помочь ему было некому. Он истек кровью. А нож оказался под столом. Ни служанки, ни лекарь, ни судебный пристав не заметили его.
— Ну и что из этого следует?
— Меня очень заинтересовал этот нож.
Только теперь графиня
— Нож как нож. Почему он вдруг так сильно заинтересовал вас, бдительный князь? Кстати, вы показывали его лекарю?
— Нет, конечно.
Графиня удивленно посмотрела на него. Взгляд затянулся ровно настолько, сколько понадобилось Гяуру, чтобы понять, что она удивлена таким поведением и решительно требует объяснений.
— Ведь он знаком вам, правда, графиня?
— Майор Рошаль?
— Нож.
— Ах, нож? Вы так считаете, мой умудренный походами полковник?
— И все же он знаком вам. Нож с рукоятью в виде козьей ножки и с этой надписью, сделанной арабской вязью. Это нож Бохадур-бея. Тот самый, который застрял в моем кожаном кафтане, между кольцами кольчуги, и который вы взяли себе на память.
— Что-то не припоминаю.
— Это нож Бохадур-бея, который был взят вами на память. После того, как вы извлекли его из моего кожаного кафтана, — повторил Гяур. — Только поэтому ни лекарь, ни судебный пристав пока не знают, что нож убийцы остался в доме. И что слуга был убит этим оружием.
— А если бы узнали?
— Следы привели бы к вам.
— Вы сами вывели бы жандармов на мой след?! — изумилась Диана. — Да я никогда не поверю этому.
Гяур растерянно помолчал, не зная, каким образом снова вернуться к тому, что его интересовало.
— Не понимаю, зачем понадобилось убивать слугу? — на удивление спокойно спросила графиня.
— Очевидно, ваш слуга-татарин убил его уже после того, как, вскочив в комнату, слуга схватил висевшую на стене саблю и зарубил уползающую с постели змею.
— Разве что так, — согласилась Диана, то ли не заметив ловушки, то ли не обращая на нее внимания. — Слуга оказался там случайно. Словом, что из всего того, что вы мне здесь поведали, тревожит лично вас?
— Хочу знать, что происходит, что скрывается за этим убийством. Можно мне встретиться с Кара-Батыром?
— Зачем?
— Я ведь уже сказал: татарин убил его после того, как… Где сейчас находится ваш верный Кара-Батыр? Мне хотелось бы показать ему этот нож и спросить, кто из нас — следующий?
— Думаете, ваш рассказ произведет на него хоть какое-то впечатление? Татары, должна вам заметить, вообще люди маловпечатлительные. Особенно если речь идет о таком пустяковом для них деле, как убийство, как месть с помощью змеи, яда или кинжала.
— Именно поэтому я и хотел бы задать ему один-единственный вопрос.
— Два
— То есть уже третий день, как вашего слуги нет в городе?
— Нас ждут гости, мой закаленный в словесных схватках князь, — холодно осадила его графиня. — По крайней мере, меня, — уточнила она, давая понять, что не настаивает на его присутствии.
— Что касается вас, графиня, то вы напрасно истолковали предсказание прорицательницы в столь буквальном смысле. Совершенно напрасно.
Графиня еще раз внимательно осмотрела нож, все еще держа его двумя пальцами за колодку, потом открыла столик, швырнула нож туда и спрятала ключик у себя на груди, за корсажем.
— Даже если окажется, что Кара-Батыр уже вернулся в город, вам нет смысла встречаться с ним. Он — человек крайне неразговорчивый.
— Я могу разговорить Кара-Батыра, напомнив, почему он воспользовался именно этим ножом. В его лезвии есть отверстие, в которое можно закапывать змеиный яд, чтобы он смешивался с кровью. На тот случай, если бы змея вдруг не укусила квартирмейстера. И еще напомнил бы ему, что змею для него изловила девушка-нищенка Власта.
— Ах, вам известно даже это?! — насторожилась графиня. Кажется, только сейчас она проявила настоящий интерес к тому, о чем говорил ей князь. — Вот почему вы встревожились. Боитесь, как бы завтра же, от укуса другой, не менее яростной змеи, не погибла ваша прелестная чумазая нищенка.
— Честно говоря, мне бы этого не хотелось. Тем более что я предстану перед городком тем человеком, который мог бы предотвратить ее гибель.
— Опять вы со своими иллюзиями, — мягко упрекнула его графиня. — Ничего вы не смогли бы. Ни-че-го.
— Но ведь Власта не догадывалась…
— Хватит о Власте! — хлопнула ладонью по трюмо графиня. — Все! Наслушалась. Но в любом случае — присядьте. Нам действительно есть о чем поговорить. И даже надо… поговорить, — сделала она ударение на слове «надо». — Мне не хотелось бы, чтобы через несколько дней в этом кишащем змеями городке еще один бравый воин пал от укуса какой-то пресмыкающейся твари, — графиня замолчала и, сжав губы, холодно выдержала взгляд Гяура.
«Это угроза, — понял он. — И можно не сомневаться, что так оно все и произойдет: я погибну от укуса. Француженка от своего слова не отступится».
— Ну вот, видите, у вас на лбу выступила испарина, — и дальше провоцировала его графиня. — Точь-в-точь как просочившиеся через мозг капельки яда. Присядем, присядем, князь.
— Охотно, — уселся Гяур в одно из кресел.
36
Графиня прошлась по комнате и неожиданно грузно опустилась в кресло напротив.