На острие
Шрифт:
Или… жертву, которой надо помочь?
Эта мысль не давала покоя остаток ночи. До рассвета я не могла понять, правильно ли сделала, сбежав. Ведь даже среди саро бывают преступники.
Конечно, такое не афишируют. Клан сам разбирается с нарушителями закона, но особо этого не скрывает. Кто знает, может, убивший моих родителей — сумасшедший? И Клан пытается загладить его вину, подать руку помощи дочери жертв?
Но… почему я видела его сред полицейских? Тогда, прячась на крыше собственного дома?
И как сумела
Проклятье!
Я запустила подушку в стену и отправилась заваривать кофе, все равно не засну. Нужно было решить, что делать: сдаваться? Или продолжать скрываться? Если смерть родителей какая-то нелепая ошибка, то клан возьмет на себя всю заботу обо мне, выделит жилье, оплатит Университет, поможет найти хорошую работу… В самом деле, почему я решила, что их убили из-за той встречи в кафе?
А если я права? Тогда нужно исчезнуть. Клуб подходит для этого как нельзя лучше. Накоплю на пластическую операцию, поступлю в Университет… И найду способ отомстить.
Да, верно. Рисковать нельзя. Нужно работать и учиться. А для этого…
Зеркало отразило всклокоченную девчонку с ввалившимися глазами. Кто захочет такую рисовать?
Нужно следить за внешностью. Она — мой пропуск в будущее.
Я вылила кофе и выпила чистой воды. Запекла сардельку и проглотила, не чувствуя вкуса. И отправилась спать. Мама всегда говорила что сон — лучший косметолог на свете. Не верить ей у меня основания не было.
30
Утро наступило по сигналу будильника. Вылезать из-под одеяла не хотелось, но разлеживаться времени не было.
Желая отвоевать у реальности хоть бы несколько минут, я представила предстоящий день. И вспомнила все, что пообещала себе вчера.
Жизнь казалась беспросветной чередой работы.
— Надо купить ежедневник, — пробормотала я, шлепая босиком в душ.
Но даже на это нужны деньги. И сходить в магазин, а я не была уверена, что отыщу время. Поэтому для начала включила коммуникатор и набросала примерный план на сегодня.
Пробежка. Завтрак. Готовка. Если сварить побольше супа, можно будет несколько дней не волноваться насчет еды. И, может быть, поспать на полчасика подольше.
Город проснулся давным-давно и оглушал шумом машин, человеческим гомоном и всегдашней суетой.
Когда-то я ее любила, а сейчас мечтала оказаться где-нибудь подальше от людей, чтобы не вздрагивать от фантомных болей — то и дело казалось, что вижу в толпе знакомые лица. И родителей.
Девчонка в спортивном костюме подозрений ни у кого не вызывала, но я все-таки старалась не попадаться в поле зрения камер. А потом, улучшив момент, свернула в проулок. Там., вдали от чистых красивых улиц, всегда можно найти укрытие.
— Да подожди ты!
Я сбилась с шага, услышав этот голос. Ларс?
А он уже обогнал меня и побежал впереди, показывая дорогу.
Старая баржа щерилась ржавыми бортами. На палубе, там, где в углублениях нанесло пыли, пробивалась трава.
— Давай сюда, — Ларс нырнул внутрь, не задев болтающуюся на одной петле дверь с круглым иллюминатором.
В рубке я чуть не споткнулась о груду хлама, потом влетела в покосившийся стеллаж, не упавший только из-за больших болтов, крепящих его к стене.
— Нашел место.
— Зато здесь никто не увидит! — Ларс скинул с плеч рюкзачок и развернулся, распахивая объятия. — Я соскучился! Ты не представляешь, что это за пытка — смотреть, как эти… лапают тебя взглядами и не дать им в морду!
Я могла представить. Но не хотела.
Ларс был уютным. Домашним. Как проводник в прошлое, когда еще ничего не случилось и мама с папой…
— Лара, ты чего? — он отстранился, а потом осторожно снял слезинку губами.
Его прикосновения не обжигали и не были неприятны. Пропитанные негой, манили закрыть глаза и полностью отдаться на милость течения. Хотелось рыдать… и целоваться.
— Прости, — когда Ларс отстранился, я чуть не закричала от досады. — Не стоило.
Он тяжело дышал, словно бежал марафон. И прятал глаза, как будто сделал что-то нехорошее.
— Ларс?
— Вот, — он суетливо нагнулся, поднимая небольшой тубус. — Я теперь не знаю, что будет, не могу угадать… Это тебе.
Дорогая бумага тихо похрустывала под пальцами.
Испуганная принцесса в цветочном кимоно. To самый портрет.
— Зачем? — выдохнула восхищенно.
— На всякий случай. Вдруг не сумею поздравить на день рождения? Знаю, что заранее нельзя, но…
Ларс замолчал. Я мысленно закончила фразу: вдруг ты исчезнешь.
— Спасибо.
Я действительно была ему благодарна. И за поддержку. И за портрет, продажа которого могла вытащить семью Ларса из нищеты, принесла бы известность.
— Не передумаешь?
— Ни за что! — он подхватил рюкзак. — Все, побежал. А ты будь осторожна!
Я смотрела, как Ларс перепрыгивает узкую серую полоску воды и понимала, что разговора не получилось. А так хотелось рассказать о прошедшем дне, об ощущениях, поплакаться о том, как невыносимо стоять голой перед десятком любопытных глаз. Если бы не Ларс…
Слезы мешали смотреть. Я грубо вытерла их рукавом. Не сейчас. Время, отведенное на пробежку, закончилось, а я почти не тренировалась. Значит, завтра буду двигаться интенсивнее. А теперь — домой. Нужно привести себя в порядок и позавтракать.
Простые дела отвлекли от нехороших мыслей. Дома я готовила нечасто, а здесь еще не привыкла к обстановке кухни, поэтому заняты были не только руки, но и голова. Да и провозилась гораздо дольше, чем рассчитывала. Едва привела себя в порядок, как пора было бежать в Клуб.