На острие
Шрифт:
— Не нравится? — спрашивает и всей пятерней вцепляется мне между ног. — Неужели? Какая стойкая! Посмотри… Хочешь его в себе? Я буду осторожен, но для этого нужно как следует попросить…
— Я не стану с тобой трахаться, — наконец, мне удалось выдавить из себя хоть какой-то звук. Да, грубо. Да, непрофессионально. Но договор подписан — я модель, а не шлюха.
— Вот как? — мужчина смеется так, что остальные начинают оглядываться. Некоторые уже давно наблюдают за нашей перепалкой. Я не обращаю на них внимания — сейчас важнее
— Простите, — Марк успел вовремя. — Эта натурщица не оказывает услуги подобного плана. Ее можно только рисовать.
Клиент проследил за указующим перстом Марка. На полускрытом занавеской экране мерцали несколько фото. И фото Госпожи Кошки тоже. Как я поняла, это было предупреждение: «не трахать».
— Только рисовать? — мужчина усмехнулся. — Ну нет, у этих шлюшек есть еще одна функция!
— Я прошу соблюдать правила клуба, — стоял на своем Марк.
— Разумеется! — с ледяной улыбкой заверил клиент и отступил.
Не знаю, насколько он злился, но его член и не собирался опадать: торчал, как указатель на пупок.
— Думаешь, обманула? — в голосе слышалось что-то змеиное. — Только… — мужчина подошел вплотную, — если нельзя в тебя, то можно на тебя… Смотри на меня! Сюда смотри!
Ладонь обхватила член и задвигалась. Розовая головка то выныривала из кулака, то пряталась обратно, напоминая какого-то экзотического и очень пугливого зверька. Не скажу, что мне было неприятно смотреть, но глаза клиента привлекали больше.
Сначала в них полыхала ярость, чуточку смешанная с желанием. А потом чистый, ясный взгляд затуманился, как будто реку накрыла пелена тонкого тумана. Сейчас клиент себя не контролировал, не думал ни о чем… и был готов на многое. Миг, другой… и семя брызнуло тонкой струйкой.
И что самое отвратительное — прямо на меня.
39
Кончив, он довольно упал в ближайшее кресло и потянулся за салфетками.
— Перерыв, — кинул в воздух и рядом материализовался помощник.
До туалета я едва добежала, а потом долго блевала, до потемнения в глазах. А когда, пошатываясь, добралась до гримерки, и услышала жесткое:
— Приведи себя в порядок и марш в зал!
Я яростно терла тело, докрасна, до боли, и все равно, казалось, липкие потеки впитались в кожу. Вышла из душа, только когда в дверь стали ломиться:
— Ты здесь не одна!
Несмотря на духоту, меня трясло и тоненький халатик, в который я куталась не согревал. Нужно было сходить в костюмерную, подобрать новый наряд взамен испачканного платья.
— Да чего копаешься? Бери, что под руку попалось, все равно не заметят, — кастелянша ворчала, помогая перебирать вешалки. А потом отвлеклась на сигнал коммуникатора, так что я смогла вздохнуть свободнее.
Ненадолго — женщина вернулась, передав коротко:
— Тебя ждет господин Управляющий. Так что переодевайся, и вперед!
Мне действительно пришлось хватать первое попавшееся под руку, благо удача была на моей стороне. Белоя, мужского кроя платье-рубашка до середины бедра длиной пришлась кстати. Перехватить тоненьким пояском, водрузить на голову шляпу и дополнить ансамбль туфлями на шпильке.
Проклятье! Все-таки пришлось обувать это пыточное приспособление! Я с тоской вспомнила любимые кроссовки и заторопилась в кабинет начальства.
Управляющий даже не встал из-за стола, только поднял недовольный взгляд:
— Ну и что ты устроила? Подумаешь, полапал бы немного… Так ведь за это и заплатил!
— Он не лапал, он трахать собирался, — было от чего опешить.
— До этого бы не дошло. И еще… слишком большой перерыв. На отдых и переодевание дается пятнадцать минут, потом ты должна вернуться в зал. На первый раз, так уж и быть, обойдемся без штрафа. Усвоила? Тогда бегом! Клиент должен остаться доволен!
На мой взгляд мужик, лишенный возможности трахнуть приглянувшуюся шлюху, доволен быть не может. А я в его глазах и есть — та самая шлюха. Значит, отыграется он по-другому.
Один день плавно перетекал в другой. Клиенты менялись, но каждый раз находились желающие трахнуть «новую девочку». Управляющий на взятки не велся, и тогда предложения посыпались на меня: встретиться за пределами клуба.
— Ну зачем же тебе отдавать кому-то процент? Так все будет твое.
Но я тоже не просто так висела в подвесах, изображала из себя то недотрогу, то распутную девицу, выставляя напоказ все, что требовали ненасытные «художники». Я хорошо усвоила, что в этом мире есть бесценное сокровище — информация, и собирала ее по крупицам, держа открытыми глаза и уши.
Да, Клуб Эстетствующих Художников это заведение напоминало только мольбертами, а вот остальное… Даже клиенты тут были обычными пачкунами холстов и переводчиками красок, которые они с большим удовольствием намазывали прямо на тела натурщиц. В Клубе такое тоже было, но там рисунки хотелось сохранить как можно дольше, а здесь…
И все же в одном этот бордель давал фору любимому детищу господина Би.
Сплетни, слухи, скандалы и сенсации обсуждались здесь без оглядки на моделей. Мы были куклами, антуражем, который не принимали всерьез. И я очень быстро научилась этим пользоваться.
Кто «держит» какой район. К кому обратиться с той или иной проблемой, и кому какой процент заплатить. Кто чей любовник… И много — много полезного.
Слушая все это я сотню, тысячу раз поблагодарила родителей за хорошую память: не пришлось подставляться и записывать опасную информацию. Удручало одно: из-за неимоверной занятости времени на подготовку к Экзамену совсем не оставалось. Разве что в выходные, но их было катастрофически мало, его едва хватало, чтобы убраться в комнате и сбегать за покупками.