На острие
Шрифт:
Я шла по анфиладе внутренних покоев, куда не пускали никого, кто не был бы членом Клана, если у него не имелось особого приглашения. Как сказал Кен, в этих комнатах поверили все, нашли немало жучков, но уничтожать не стали — просто перепрограммировали, и камеры теперь передавали благостные картинки снующих туда-сюда саро, а микрофоны — спокойные разговоры «ни о чем».
— Чтобы подозрений не было.
Я не представляла, какую работу пришлось проделать, чтобы осуществить это за одну ночь. Но то, что смогли — радовало.
Оставался сущий пустяк — сделать их своими. Как, пока не знала, и решила начать с малого: думать только о свадьбе.
Совет Клана уже ждал. Меня усадили на возвышение, рядом устроился Кен. Священник в желтой безразмерной одежде начал церемонию, едва все заняли свои места, я даже не успела оглядеться. А потом стало некогда.
Едва прозвучали последние слова ритуала, грянул хор голосов — Старейшины поздравляли нас с Кеном, а его дядя хитро поглядывал то на одного, то на другого. Интересно, чего ему стоило так быстро поменять мнение этих людей — еще вчера многие не желали меня признавать даже внучкой Главы, не то что наследницей.
Большого пира не было — Кен признался, что Совет беспокоился об утечке информации. Я предоставила решать ему — все же муж лучше знает, что нужно клану, недаром столько лет умудрялся скрывать от врагов истинное положение дел.
Но и дед хорош! В нем умер великий актер — так изображать марионетку, послушную воле Второго Клана, лишь бы выиграть время для укрепления своего! Все-таки таким родственником можно гордиться!
А еще… еще у меня появилась новая причина жить: Клан. Мама столько вынесла ради Клана. Да и папу впутала, хотя он знал, на что шел. Теперь сдаться, значит, предать родителей, ради их памяти я обязана одержать победу.
А для этого нужно было слушаться мужа, потому, когда он дал знак к окончанию праздника, я покорно поднялась и направилась за ним к выходу.
Но едва мы переступили порог зала и оказались в личных покоях, Кен отстал на полшага:
— Я всего лишь муж наследницы. Привыкайте, на некоторых церемониях впереди будете вы.
— Зачем так официально? — готовая ко всему, я все-таки удивилась.
— Потому что вы — внучка Главы Клана. Кем бы я ни стал, я наследую Господину только пока остаюсь вашим мужем.
Ох, сколько заморочек! И ко всем придется привыкать. И, наверное, изучать церемонии. Нельзя же ударить лицом в грязь. По поведению наследницы будут судить и остальных.
Но поделиться размышлениями с мужем не успела: в дверь постучали. Пряча глаза, саро доложил, что госпожу хотят видеть посланцы Верховного Совета.
— Они в приемной.
Ох, с какой скоростью я переодевалась! И ругалась, смывая с лица толстый слой белил. Заново краситься не стала, просто нацепила розовый костюм, натянула шляпку, прикрывая обычный пучок и, нырнув в туфли-лодочки, рванула по коридору.
Саро кинулись следом, но не для того, чтобы удержать — они ненавязчиво указывали дорогу, умудряясь не обогнать ни на полшага. Признали? Или всего- навсего проявляют уважение жене Отани? Ладно, потом разберусь! Сейчас важнее узнать, что нужно Совету.
Стоило войти, мужчины встали. Я остановилась в дверях, уже понимая: что-то случилось.
— Госпожа Лара, примите глубокие соболезнования от Верховного Совета. Ваш дедушка, глава Первого Клана, скончался два с половиной часа назад.
Ноги подкосились. Если бы не подставивший руку саро, я бы съехала на пол.
В голове билась одна мысль: успели!
Гости поняли мою слабость по-своему. Переглянулись и принялись утешать. А потом заявили:
— Вы нехорошо себя чувствуете, отдохните. Заседание Верховного Совета назначено на завтра. Явятся все Главы и наследники. Надеюсь, вы будете в состоянии выслушать решение о своей дальнейшей судьбе.
Не помню, как бормотала благодарности и уверения, что завтра в полдень буду готова ко всему. А когда гости ушли, рухнула в кресло.
Застывший у стены саро ожил и через минуту ка столике стоял запотевший стакан воды.
Вот не помню, чтобы раньше мои потребности удовлетворяли с такой скоростью!
В приемную стремительно ворвался Кен. Кажется, он был неподалеку, в какой-то комнате, откуда было прекрасно видно и слышно все, что здесь происходило. Он уже знал.
— Лара… — голос дрожал от сдерживаемых слез. — Примите мои соболезнования.
— Да нет, это вы примите мои соболезнования, Глава, — прервала я его и отвернулась.
Странно. Я совершенно ничего не чувствовала. Да, дед был незримой опорой всему, но— грусти не было. Завтрашнее действо занимало меня куда сильнее. Выдержу ли?
— Кен, — отвлекла мужа от его мыслей. — Можно попросить?
— О чем угодно, — он обвел рукой помещение, — в этом здании все принадлежит вам. И стены, и вещи, и люди. И даже я, — добавил одними губами.
Вот только шуток сейчас не хватало!
— Кен, помнишь маску, в которой Господин Би показывал меня в своем салоне?
— Госпожу кошку? Да кто же ее забудет.
— Ты можешь достать такую же? И кимоно. Белое. С алыми цветами.
— Лара, завтра наследнице надлежит быть в трауре…
— Этого все и ждут. Кен, я хочу нанести внезапный удар. Ты… поможешь?
Отани подошел к креслу, положил руки на подлокотники. Я снова почувствовала аромат имбиря.
— Разве я не клялся, что принадлежу тебе? Разве не обещал поддержать тебя в любом деле? Действуй, как считаешь нужным и помни: наследница Главы Первого Клана, жена Главы Первого Клана всегда права, чего бы она ни натворила.
82
Я не спала. Из-за Кена. Он сказал, что до утра нужно многое успеть и умчался.