На острие
Шрифт:
– Мы проверяли такую версию, но не нашли никаких следов борьбы в ее квартире. Соседи не видели, чтобы кто-то входил или выходил. Звуков борьбы никто не слышал. Подозрительных отпечатков мы не обнаружили. Следов крови тоже.
– Больше ничего?
Невилл быстро пробежала глазами файл:
– Проживающая напротив женщина прошла в тот вечер мимо нее. Женщина видела, как мисс Тан с кем-то столкнулась на тротуаре и выронила сумочку. Тот, с кем она столкнулась, помог ей сумочку поднять.
– Что за тип?
– Белый, лет пятидесяти-шестидесяти,
– Итак, вы убеждены, что это самоубийство?
– Это было для нее, как вы сами сказали, тяжелое время. Подобное случается со многими людьми. У нее были все причины впасть в депрессию и наложить на себя руки. Кроме того, мисс Тан отправила SMS-сообщение матери. – Невилл заглянула в файл и прочитала: – «Прости, мам». Всего два слова. Отправлено перед тем, как она прыгнула.
– Да, я помню. Но не могло ли это сообщение быть сфабрикованным?
– Могло, но у нас нет никаких свидетельств этого.
– Как ужасно получить подобное сообщение!
– Ее мать увидела его до того, как мы успели с ней связаться. Она позвонила на мобильный мисс Тан. Ответила я. Женщина была в истерике.
– Еще бы.
Воспоминания заставили Невилл глубоко вздохнуть. Она перевернула очередную страницу и сказала:
– Показания давала ее подруга… как ее… ах да, Сэнди Уотерхаус. Вы с ней знакомы?
– Она как будто юрист?
– Да. Американка. Мисс Уотерхаус уверенно заявила, что Джен не могла совершить самоубийство. Я сама брала у нее показания.
– Но ее показаний оказалось недостаточно, чтобы поставить под сомнение вердикт коронера? [7]
– В деле о самоубийствах никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Мы непременно примем во внимание те новые сведения, которые вы нам сообщили. Скажите, где мы сможем вас найти?
Кальдер вручил Невилл карточку летной школы Северного Норфолка, на которой имелся номер его мобильного телефона. До встречи с детективом-констеблем он беспокоился, что полиция не примет всерьез его заявление. Но он выполнил свой долг. Мисс Невилл его выслушала, и он с чистой совестью оставляет ей и ее коллегам возможность выяснить, насколько его подозрения обоснованны.
7
Должностное лицо, в обязанности которого входит установление причин смерти, произошедшей при невыясненных обстоятельствах или внезапно.
Кальдер планировал обернуться за один день, но, передумав, решил провести вечер и ночь у сестры.
Когда он подъехал к дому Энн, та выгружала из джипа своих детей. Феба с греющей душу радостью выпрыгнула из машины, чтобы обнять дядю. Робби, весело смеясь, помахал ему недоеденным бисквитом. Сестра готовила чай, при этом говоря без умолку. Это была какая-то бесконечная история о Фебе и ее любимой кошке, суть которой
В конце концов они остались за кухонным столом вдвоем, поскольку дети были сосланы в игровую комнату. Кальдер объяснил, для чего приехал в Лондон. Энн его внимательно слушала.
– Я помню, как сильно ты был расстроен, когда умерла эта девушка, – сказала она, когда брат закончил рассказ. – Таким расстроенным я почти никогда тебя не видела.
Кальдер знал, что это «почти» относится к смерти мамы.
– Да. Ее гибель повергла меня в шок. Она сотрясла мою веру в человечество. Я очень остро ощущаю свою вину. Наверное, я мог сделать для нее гораздо больше.
– Мне кажется, что ты сделал для нее больше, чем любой другой! – возмутилась Энн. – Ради нее ты клал голову на плаху, а она это совершенно не оценила.
– Она была не в том состоянии, чтобы давать адекватные оценки. Я до сих пор не могу простить себе, что не ответил на ее звонок.
– Но если не было самоубийства, то это не имеет никакого значения.
– Да. Но кто знает, что она хотела сказать? Что хотела сообщить мне? Может быть, что-то важное о Карр-Джонсе.
– Неужели ты действительно полагаешь, что он ее убил?
– Не знаю, – вздохнул Кальдер. – Какая-то часть меня желает, чтобы это был он. В каком-то смысле это лучше, чем самому отнять свою жизнь. Но если Джен совершила самоубийство, то до этого довел ее он.
– Но убийство? Хладнокровное убийство?
– Кто знает? В этом деле я не могу быть объективным. Но я убежден, что полиция вполне серьезно воспримет мои слова, и оставляю за ней право искать истину.
Из игровой комнаты раздался громкий вопль, за которым последовал ровный вой. Энн не мешкая отправилась наводить порядок.
Вернувшись довольно скоро, она начала с места в карьер:
– Я давно хочу тебе что-то сказать.
– Слушаю.
– Тебе известно, что папа выставил Очард-Хаус на продажу?
– Нет!
Эта новость явилась для Кальдера полным сюрпризом, и, надо сказать, весьма неприятным. Семья жила в этом доме давно. Алекс не был там, наверное, года три, но уверенность, что семейное гнездо незыблемо, служила для него своего рода утешением. Он вспоминал о счастливом времени, когда была жива мама и все были одной семьей, в которой целое казалось большим, нежели простая сумма его составляющих.
Энн наблюдала, как под влиянием эмоций меняется выражение лица брата.
– Я тебя хорошо понимаю. Я чувствовала то же самое.
– Когда ты об этом узнала?
– В воскресенье я говорила с ним по телефону, и он как будто случайно вставил в разговор фразу о том, что пригласил кое-кого зайти, чтобы осмотреть дом. Слова были произнесены так, словно это было самое заурядное событие. Но ты знаешь отца: это был просто способ сообщить о продаже.
– Ты имеешь представление почему?
– Я спросила, и он ответил, что не хочет жить в таком большом доме.