На острие
Шрифт:
– Не возвращайся, пока все для себя не уяснишь, – напутствовал он Кальдера. – Я не хочу повторения вчерашнего фокуса.
– Это не повторится. Обещаю. Спасибо, Джерри. Огромное спасибо.
После того как дети отправились в постель или по крайней мере оказались в своих спальнях, Энн открыла бутылку вина. Было девять вечера.
– Когда возвращается Уильям? – спросил Кальдер.
– В любое время между девятью и одиннадцатью. Он постоянно готовит какую-то новую сделку.
– Понимаю.
– Уильям все время готовит сделки, – повторила Энн, и в ее голосе было больше разочарования,
– Нет, я чувствую себя прекрасно, – ответил Кальдер, хотя и умирал от голода. Но ему не хотелось нарушать установленные в доме порядки. Более того, он желал как можно лучше в них вписаться.
– Расскажи мне о папе, – попросила Энн. – Я до сих пор не могу в это поверить.
Кальдер уже вкратце рассказал ей все по телефону и теперь поведал о встрече с отцом со всеми подробностями.
– Как он мог так долго от нас это скрывать? – спросила потрясенная рассказом брата Энн.
– Он сказал, что начал играть после смерти мамы.
– Да, она бы сразу это заметила и немедленно его остановила. А папа слишком горд, чтобы играть в ее присутствии. Ты, наверное, очень рассердился. Особенно в свете того, что он долгие годы тебя донимал в связи с твоей работой.
– Это не то слово. Но он обещал обратиться в общество Анонимных игроков. Посмотрим, сдержит ли он обещание.
– По крайней мере мы видим, что ничто человеческое ему не чуждо.
– Если лицемерие можно считать признаком человечности.
– Думаю, это именно так. А вы похожи друга на друга даже больше, чем я думала.
– Перестань, Энн! Как ты можешь?
– Вы оба – азартные игроки. Оба стремитесь контролировать ситуацию. И ни один из вас до конца не преуспел.
– Я никогда не проигрывал сто пятьдесят тысяч штук на бегах!
Энн в ответ лишь вскинула брови.
Да, во время учебы в Кембридже Кальдер флиртовал с азартными играми. Первокурсником он регулярно сражался в покер. Игра увлекала его. Особенно ему нравилось, что покер на самом деле требует от игрока большого искусства, умения просчитывать вероятности и способности привлечь фортуну на свою сторону. Но как-то раз к их игре присоединился беспутный выпускник Винчестерского колледжа по имени Джонни. Преисполненный очарования и наполненный пивом, он делал крупные ставки и проиграл – в основном Кальдеру, который вышел из игры, разбогатев на пятьдесят гиней. На следующей неделе Джонни снова принял участие в игре. Кальдер каким-то образом ухитрился проиграть ему двести фунтов – сумму для студента весьма значительную. Он вышел из игры, написав долговую расписку почти на все, что мог выдержать его банковский счет. Казавшийся в доску пьяным Джонни хитро ему подмигнул.
Именно в этот момент Кальдер осознал, что покер – грабительская игра. Да, она требует определенного искусства, но всегда найдется игрок, который окажется искуснее тебя и просто заберет твои деньги.
Когда Кальдер стал трейдером, ему нравилось, что он может делать ставки, только когда шансы на его стороне.
– Итак, что ты делаешь в Лондоне? – спросила Энн.
– У полиции нет времени или настроения
– Я рада, что ты что-то делаешь для этой хорошей женщины. Желаю успеха. – Энн подняла бокал и отпила вина. Затем она задумалась и после недолгого молчания добавила: – Но меня беспокоит одно обстоятельство.
– Что именно?
– Если ты прав и смерть Перумаля каким-то образом связана с тем, что он начал задавать неудобные вопросы о Джен, то… – Теперь она казалась по-настоящему встревоженной.
– То что?
– Ты сам можешь оказаться в опасности, задавая такие же вопросы.
Надо сказать, что эта мысль уже не раз приходила Кальдеру в голову.
– Не беспокойся, – успокоил он сестру. – Со мной все будет в полном порядке.
Официант внимательно слушал Тарека, который заказывал ему весьма сложный завтрак. Однако надо отдать ему должное: делал Тарек это очень четко. Блюдо включало в себя сыр моцарелла, итальянский хлебец, оливковое масло и черный перец. Тарек любил завтракать и обожал «Клариджес», поэтому Кальдер не удивился, когда бывший босс назначил ему встречу на семь утра. В это раннее время элегантный обеденный зал был практически пуст, если не считать суперактивных американских туристов, желавших как можно раньше приступить к осмотру достопримечательностей. Бизнесмены должны были появиться здесь несколько позже.
После своего ухода из «Блумфилд-Вайс» Кальдер встречался с Тареком в первый раз. Ему показалось, что у того появилась некоторая округлость чуть выше пояса, никак не вязавшаяся со всем остальным его тощим телом. Однако карие глаза бывшего друга оставались такими же карими, как раньше, а их взгляд – столь же проницательным. Несмотря на печальные обстоятельства, при которых им пришлось расстаться, Кальдер был рад встрече.
– Ты, наверное, уже привык к роли топ-менеджера? – спросил он Тарека. – Теперь тебе нет нужды бывать на утренних совещаниях.
– Вообще-то я продолжаю в них участвовать, чтобы быть в курсе, – ответил тот. – Хороший завтрак я позволяю себе лишь по особым случаям. Вроде этого, – с улыбкой закончил он.
– По работе трейдера не скучаешь?
– Немного, – признался Тарек. – Мне сейчас приходится разгребать столько дерьма… Но дела, слава Аллаху, идут неплохо. По крайней мере в департаменте фиксированных доходов. Мы вернули себе первое место в лиге по части еврооблигаций, получив в прошлом году рекордную прибыль. Мне кажется, я сумел добиться, чтобы брокеры и трейдеры стали работать одной командой.
– Великий день, – фыркнул Кальдер. – Коль скоро речь зашла о брокерах, как поживает Кэш Каллахан?
– Все еще возится с облигациями.
– А как дела в моей бывшей группе?
– Теперь там заправляет прибывший из Нью-Йорка Кевин Штрамм.
– Я слышал, что он очень хорош в деле.
– На самом деле он очень дисциплинирован, но ему не хватает твоего нюха. За последние полгода мне пару раз хотелось отпихнуть его в сторону и рискнуть самому крупным портфелем, но парень, слава Богу, приносит прибыль.