На отшибе
Шрифт:
Приступы стали приходить регулярно, словно по расписанию: три дня состояние, как при отравлении, три дня затишье. Эгина решилась съездить на приём к терапевту, но сперва предусмотрительно отправилась сдать кровь на анализ и сделать УЗИ. Обследование было проведено на достаточно хорошем уровне, но вот терапевт словно вообще не имела медицинского образования, хоть, как заверили Эгину в регистратуре, у той была высшая категория.
Увидев кудрявую цацу с золотыми перстнями, пациентка поняла, что ничего вразумительного от неё не услышит и оказалась права. Так называемая врач принялась рисовать пояснительные
– Если изгиб всегда таким был, почему же холецистит только сейчас появился? – задала вопрос терапевту Эгина.
– Он всегда был, в боку ведь во время физкультуры кололо? – услышала она знакомую фразу, – Он хронический. Я вам желчегонное выпишу.
– Зачем? Желчь же, итак, слишком сильно отходит, – не постеснялась спросить Эгина, хотя врачи не любили встречные вопросы. Обычно таким пациентам, как она, отвечали «Вы умнее врача?».
– С хроническим уже ничего не поделать, изгиб-то не изменишь. Можем только приступы облегчить. Желчь у вас по три дня копится, потом за день вся выходит. С желчегонным будет каждый день отходить, – улыбаясь, растолковывала терапевт.
– Облегчить? То есть полностью они не исчезнут?
– Нет. Я ведь и говорю, хронический. Приступы будут длиться не три дня, а всего сутки, – порадовала Эгину развесёлая врач.
– Но как же я работать буду? – пациентка считала, что должен быть способ вылечиться. Терапевт пожала плечами: «Другие люди тоже ничего планировать не могут». Эгину отправили из кабинета, пожелав хорошего настроения. Эринианка ни раз слыхала о проблемах с желчным, но, чтобы люди ничего планировать не могли – нет. Эгина подумала, что стоит сходить к другому врачу, но прежде решила всё же попробовать попить желчегонного.
Выпить она смогла всего одну дозу, на следующий день, после утреннего чая с бутербродом. Вскоре после того, как она проглотила ложку желчегонного сиропа, пришла тошнота, да такая, что в горле спазм случился.
– Сиропами это не вылечить! – принялся толкать речи на кухне папа, – Не надо пить эту гадость!
– А что тогда надо делать? – проговорила дочка, – Природой лечиться в Гербере?
– Да! Я тебе уже сколько раз говорил!
– Не бухти, и так тошно…
Папаша вскочил с табуретки, махнул рукой и помчался к телевизору: «Делайте, что хотите, если такие умные. Потом не просите меня помочь вам», – он всегда говорил во множественном числе, разговаривая с Эгиной или её мамкой. Он объяснял это тем, что они, на его взгляд, совершенно одинаковые, да ещё и делаю всё вместе, что, по его мнению, говорило о несамостоятельности и лени дочки.
– Надо мной бы так тряслась, как над ней! – выговаривал он её мамке.
Эгина ничего не ела в тот день, а, попытавшись на следующий, не смогла. Желудок просил есть, а горло не давало глотать, выталкивало еду обратно. Эгина с трудом заглотила несколько ложек жидкой каши. С питьём, к счастью, было проще. Эгина позвонила в другую поликлинику. Ближайший платный приём был только через неделю. Эринианка записалась. Она знала, что за врачи принимают в бесплатной поликлинике. Они были ничем не лучше тех, с кем она уже пыталась проконсультироваться, поэтому Эгина и решила ожидать платного приёма.
Через пару дней на ослабшую эринианку начала наваливаться ещё большая слабость. Давление падало, голова покруживалась, в глазах темнело. Эгина боялась упасть в обморок. За день до визита к врачу, она попросила дядю найти ей машину, чтобы съездить до клиники. У дяди были друзья с транспортом. Ехать из пригорода в центр на автобусе нужно было около часа, а потом ещё и на городской маршрут пересаживаться. Эгина прекрасно понимала, что место ей никто не уступит. Никто не поверит, что ей тяжело ехать, пока она не упадёт.
Вызывать такси тоже было не вариантом. В то время оно являлось самым опасным видом транспорта в городе. Настоящий таксопарк закрылся и появились частные извозчики: лихачи, неучи, жулики и прочие неблагонадёжные люди. Дядя же нередко договаривался с друзьями о том, чтобы они куда-нибудь свозили его или папашу Эгины. Найти извозчика для Эгины не должно было быть проблемой, но дядя ответил: «Где я машину возьму? Все заняты». Объяснять, насколько необходима машина, оказалось совершенно бесполезно.
– Не можешь сама до больницы доехать, скорую вызови – увезёт, – злорадно усмехнулся дядька. На том разговор и прекратился. Разумеется, скорая помощь не повезла бы Эгину в поликлинику. О госпитализации тяжелобольных и-то упрашивать надо было. Эгина обратилась к маме: «Может, у твоей подруги, кто с машиной есть?»
– Так, может и есть, да только они, скорее всего, тоже откажутся, – мамка, похоже, не хотела и заговаривать с подругой об этом.
– Но спросить-то можно? – настаивала дочка. Маме очень не хотелось: «Неудобно».
– Тебе неудобно, а я есть не могу и силы теряю. Я же могу в автобусе или на улице в обморок упасть, – сердилась и обижалась Эгина.
– Ну, я спрошу… – мамка нехотя ушла к подруге и, вернувшись через час, сообщила, – Никто не согласился.
– Так что ж мне делать-то? – прибывала в растерянности дочка.
– Эх, давай, я с тобой на такси съезжу, – предложила мамка.
– Боюсь…
– Так мы ж вдвоём.
Эгина вздохнула и согласилась. Можно сказать, что ей повезло: таксистом оказался вертиголовый выпускник школы, которому родителя подарили подержанную машинёжку, такую маленькую, что у пассажирки чуть не случился приступ клаустрофобии. С врачом ей повезло куда больше: тот оказался человеком доброжелательным и умным.
– Стрессы сильные были? – спросил врач. Эгина пожала плечами: «У меня постоянно стрессы», – она не знала, можно ли считать их сильными. Врач выписал ей спазмолитическое и транквилизатор, чтобы успокоить раздёрганный желчный канал и рецепторы горла. Эти средства начали помогать довольно быстро. Вот только причина раздражённости рецепторов была не в стрессе…
Эгина утомлённо прервала своё повествование. Вокруг заметно стемнело. Локлир молчал. Рассказчица тоже молчала, и он спросил: «Так ты от этого сейчас таблетки и принимаешь?»