На парусах мечты

Картленд Барбара

Ответив на ее поцелуй, он решительно освободился из объятий любовницы и встал.

— Прощай, моя очаровательная и несравненная Джианетта.

— Мы еще увидимся? — спросила она с мольбой в голосе.

— Пока ничего не могу сказать. Я не знаю, когда мы отплываем, — ответил он уклончиво.

— Я люблю тебя! О, Марк, всегда помни, что я люблю тебя!

У дверей Марк обернулся и улыбнулся на прощание. Княгиня снова протянула к нему руки в призывном жесте, но он вышел, и дверь тихо закрылась за ним.

Слабо

вскрикнув, Джианетта откинулась на подушки и зарылась лицом в их нежный шелк.

За стенами палаццо княгини утренний воздух был свеж и как-то по-особому прозрачен, что отличало Неаполь от всех других портовых городов, где довелось побывать Марку Стэнтону.

Несмотря на столь ранний час, улицы уже были заполнены людьми, спешившими на рынок, в церковь, на пристань. Большинство женщин были одеты в красные юбки и белые фартуки, мужчины — в короткие до колен штаны с обязательными широкими яркими поясами и белые рубашки.

Навстречу Марку попадались веселые, наглые lazzaroni — бесшабашные и колоритные рыбаки, рабочие, прачки — трудовой люд, составлявший большую часть населения города. Многие шли, позевывая после короткой для отдыха трудового человека ночи.

На звонницах многочисленных церквей начали звонить колокола, и женщины в кружевных накидках на головах спешили к заутрене. Туда же со всех концов города тянулись монахи, монахини и священники.

Марк Стэнтон неторопливо шел по узким улочкам, с чувством превосходства поглядывая на встречных, которые при виде его невольно уступали ему дорогу.

По пути в порт Марк думал не о Джианетте, аромат которой все еще преследовал его, а о Корделии. В его ушах до сих пор звучал ее взволнованный голос, когда она сказала:

«Пожалуйста, Марк… Ты поможешь мне?»

В ее словах слышался испуг ребенка.

— Давай где-нибудь присядем, и ты мне расскажешь, в чем дело, — предложил он тогда спокойно.

Взяв ее за руку, Марк повел ее сквозь заросли цветущего кустарника к скамье в беседке, образованной из стеблей вьющихся роз и стоявшей на обрыве над заливом.

В беседке, расположенной уединенно, им никто не мог помешать, а открывавшийся с площадки перед ней прекрасный вид на горизонт, где море сливалось со звездным небом, действовал успокаивающе и благоприятствовал разговору.

Беседка была освещена слабым светом фонаря, и Марк, сев рядом с девушкой, разглядел испуг в ее глазах.

Оказавшись в беседке, Корделия отняла свою руку и села; стараясь держаться прямо, высоко подняла голову на изящной шее. Но за горделивой осанкой ему чудились робость и беззащитность.

Корделия долго молчала, глядя в даль моря, и Марк подумал, что она подбирает слова, чтобы начать нелегкий разговор.

— Расскажи, что же случилось, — подбодрил он ее.

— Это… Из-за герцога ди Белина… — медленно проговорила она наконец и снова умолкла.

Марк

удивленно поднял брови, но промолчал, не очень понимая, какое отношение имеет этот человек к его кузине.

— Он… Он не оставляет меня… в покое. Он говорил с леди Гамильтон… Она одобрила его… ухаживания за мной.

— Он хочет жениться на тебе? — уточнил Марк. Корделия утвердительно кивнула головой.

— Он сделал мне предложение… Когда второй лишь раз встретился со мной… И хотя я отказала ему… Он не принял мой отказ за окончательный ответ.

— Ты говорила об этом с Дэвидом?

— Да.

— И что он сказал?

— Он считает, что для меня это… выгодное замужество. Конечно, герцог, судя по всему, важная персона в Неаполе, — едва слышно произнесла Корделия.

— Действительно важная! — согласился Марк. — Но ты не любишь его?

— Я… Я ненавижу его! — воскликнула девушка. — Ненавижу… И боюсь!

Впервые за время разговора она посмотрела на кузена и сказала сдавленным голосом:

— Ты можешь подумать, что я… глупая девчонка. Как и леди Гамильтон, ты, вероятно… посоветуешь мне принять предложение герцога. Но я… не могу.

— Почему?

Корделия минуту колебалась, но затем решительно сказала:

— Я не люблю его!

— Ты считаешь, что любовь в браке очень важна? — серьезно спросил Марк.

Она умоляющим жестом протянула к нему руки, но тут же опустила.

— Ты тоже не поймешь… — печально сказала Корделия. — Знаю, ты думаешь, что я должна быть… благодарна… Мне предлагает руку человек, принадлежащий к такой знатной фамилии, такой богатый и влиятельный… владелец огромного состояния, но…

Она замолчала. Марк, не сдержав любопытства, спросил:

— Что же ты не договариваешь?

— Но он мне противен… Я не позволила ему дотрагиваться до меня, — шепотом ответила девушка.

— Тогда герцог должен принять это за твой окончательный ответ и оставить тебя в покое, — сказал Марк.

— Можешь ли ты заставить его принять мой отказ? — торопливо, с надеждой в голосе спросила Корделия. — Можешь заставить его понять, что я не изменю своего решения и что он не должен… подходить ко мне… не должен пытаться… поцеловать меня… как он только что пытался сделать?

— Не являются ли назойливые ухаживания герцога причиной того, что ты подумываешь уйти в монастырь? — испытующе посмотрел на нее Марк.

Корделия ничего не ответила, и Марк Стэнтон снова почувствовал, что ее мучают сомнения в том, может ли она доверять ему.

— Я хочу все понять и как следует разобраться, — сказал он, пытаясь вызвать ее на доверительный разговор. — Только тогда я смогу помочь тебе.

— Перед нашим отъездом из Англии… был другой человек… — нерешительно заговорила Корделия. — Он живет рядом со Стэнтон-Парком, и я знаю его… много лет.