На плечах добра и зла
Шрифт:
Стрыга А. Н. «Ведьмоведение», 1882.
* * *
Пан привычно расположился на диванчике и оглядел кухню.
— И чего ты за город держишься? Вернулась бы в Залесово. Там без постоянной ведьмы черт знает что творится. Хоть бывай почаще, что ли.
— Кто бы говорил, — лениво проворчала Зоя, разливая чай. — Кто лекции в институте читает, студенток щупает?
Пан наставительно поднял палец:
— В университете!
— Один хрен. Ты говори, с чем пожаловал.
Пан не спеша отпил чаю и ответил:
— Не нравится мне, что происходит. Иштар твою бывшую ученицу к себе прибрала. Женьку.
Зоя всплеснула руками:
— Опять!
— Да. Девка хулиганит, ведьмой представляется, людей дурит, репутацию нам портит.
— Черт с ней. Не первая, не последняя, — Зоя поджала губы.
— О том и речь. Это, знаешь ли, уже тенденция. Не верит нам молодежь, устарели мы.
— Это кто же так говорит?
— Иштар, — неохотно проговорил Пан.
— Да ты ее больше слушай. Неужто и тебя загипнотизировала? — приподняла бровь Зоя. — Плюнь и разотри.
— А еще меня Аи беспокоит. Поговорил я с ней…
— Она прирожденная ведьма, — рыкнула Зоя.
— Ой ли? Чувствую я в ней слабину. Она как поп-расстрига: еще не сбежала, но уже сомневается.
— А людям нужны три ведьмы, это ты хочешь сказать?
— Вот именно. Верные, думающие только о деле.
— На себя посмотри, — с удовольствием сказала Зоя. — Кто с богиней плодородия в платонических отношениях, переходящих в полный разврат? Да и не с ней одной.
Богиня была фактом, Пан отрицать не мог. Вот с кем непременно надо увидеться. В интересах дела, конечно.
— Все чай да чай, — сказала, входя, Яя. — Давайте молочный коктейль сделаем?
Пан с Зоей воззрились на нее недоуменно.
— Ты что, ребенок? — поинтересовалась Зоя.
— А что? Историческая традиция, между прочим. Мне Аи рассказывала.
— Ладно, — закатила глаза Зоя. — Раз историческая, давай свой коктейль.
Пан вздохнул и достал из внутреннего кармана флейту. И как она только там помещалась…
* * *
Я читала и читала, как делала всю свою жизнь. Но теперь это было совершенно другое чтение. История ведовства и рецепты зелий, каталоги богов и трав. Впрочем, о богах было мало. Видимо, предполагалось, что их все знают. С другой стороны, это же не так. Вон о ведьмах сколько написано в человеческой литературе, и как мало правды. Я вообще стала сомневаться, что понимаю, кто такие боги. Вот, например, если ведьма порежет палец, то пойдет кровь. Другое дело, что заживет быстро. А если богиня? Я пыталась расспрашивать Зою, но она отвечала уклончиво и невнятно. Мол, потом сама поймешь, ты бы с ведовством разобралась для начала, с нечистью. Я честно разбиралась. Изучала, так сказать, должностные инструкции.
Нечисть была «плохая» и «хорошая». И отвечали они за одно и то же — за людей. Только одна и та же любовь у нас выходила разная. И все остальное тоже. Когда побеждала темная нечисть, красота становилась товаром, любовь — сделкой, а добро — эгоизмом. Интересно, что обе стороны могли использовать одни и те же методы: убеждать, направлять, очаровывать. Отличался только результат.
А еще, видимо, и боги, и нечисть могли скрещиваться с людьми — тут мифы не врали. Получались полукровки, которое многое могли, но продвижения по карьерной лестнице не получали. Видимо, чистая кровь ценилась больше. С другой стороны, талантливые выскочки наверняка могли преуспеть? В конце концов, ведьмы тоже брались из людей. А вот боги…
Но Зоя была права. Мне пока хватало насущных проблем. О богах подумаем после.
* * *
Мне снилось, как пара молодых людей в старинной одежде плывет на лодке в белом рассветном сумраке. Цель их путешествия не видна. Но вот они остановились и замерли. Во сне не было звука, но были яркие краски и запахи: ярко-зеленая листва, покрытая росой; серая птица на ветке; молочный туман над рекой; красная вышивка на рубахах; мокрая, пахучая овчина на плечах. Двое слушали птицу и не видели, как из воды высунулась призрачная русалка, отвела с лица зеленые волосы и с любопытством уставилась на людей в лодке.
Парень и девушка поплыли назад, и русалка поплыла за ними. Девушка безуспешно пыталась принять неприступный, холодный вид, а парень весь лучился и смотрел на нее так, будто ничего красивее в жизни своей не видел. Вот они выбрались из лодки, и вслед им плеснула, шаля, русалка. Парень что-то сказал девушке, и она улыбнулась.
Я проснулась с чувством щемящей тревоги. За них? Чувствую тревогу девушки? Ее же нет на свете… Может, была когда-то. Если их ждет беда, я ничем не могу помочь. Или со мной случится что-то плохое? Психоаналитики сказали бы, что это мое подсознание говорит: смотри внимательно, ты беспокоишься о любви.
Я внезапно поняла, что больше всего на свете хочу быть счастлива. Вот так, просто. Не в карьере, не в таланте. Чтобы встретить мужчину своей жизни и быть с ним как одно целое. Это сейчас называют «взаимозависимость», а раньше говорили просто: «любовь».
* * *
Богиня плодородия Церера покровительствовала и женскому взрослению: превращению девочек в женщин, замужеству и рождению детей. Ее функции менялись: она последовательно отвечала за урожай, женскую добродетель и право. В итоге под ее влиянием осталось только сельское хозяйство. Со временем культ богини угас, однако, она не забыта. Ее изображением украшали не только монеты во времена римских императоров, но и банкноты во Франции в 1934–1946 годах.
Нейл Тейман. «Сравнительная теология», 1964.
* * *
У входа в Ботанический сад стоял лимузин. Белый лимузин, что характерно. Пан, проходя мимо, поневоле задумался, кто же смотрит на него через тонированные стекла. Сердце его стукнуло один раз, дверца лимузина открылась, и женская рука поманила Пана внутрь.
— Ну, здравствуй, — женщина в белом улыбалась ему знакомой улыбкой.
— Здравствуй, — Пан поцеловал ей руку. — Как тебя называть сегодня? По имени или по прозвищу?
— Зови Церерой, пожалуй. Привыкла, пока в Европе жила.
— Хорошо. Я как раз собирался тебе звонить.
— Я знаю. Я же тебя знаю, — женщина погладила его по груди. — Соскучился?
— И это тоже, — признался Пан. — А еще у нас проблема.
— У кого это «у нас»? У меня, как видишь, проблем нет, — она повела рукой, указывая будто на все сразу — на огромный салон лимузина, на дорогое платье в греческом стиле и на свое лицо, по которому совершенно не читался возраст.
— Ах, да. Забыл, чем твой муж занимается?