На плоту через океан
Шрифт:
Когда я наполовину вытащил акулу на плот, ее хвост находился еще в воде. Крючок застрял в углу пасти, и акула перевернулась на спину. Она отчаянно билась, но я продолжал тянуть. Затем она затихла, словно раздумывая, как ей быть дальше. Я все натягивал леску, держа ее в правой руке, а левой дотянулся до остроги, лежавшей позади меня, и, пробив акуле нижнюю челюсть, пригвоздил ее к плоту. Потом я слегка ослабил леску и перегнулся через поперечное бревно, чтобы вытащить крючок из пасти акулы. Акула была мне не нужна, и я хотел только достать крючок. С акулой всегда опасно иметь дело: неожиданно она сомкнет пасть, мгновенная оплошность — и потеряешь несколько пальцев, а то и кисть. Я не раз вытаскивал крючки из пасти акул и был уверен, что и теперь все обойдется благополучно.
Я стоял на опасном месте. Бревна были опутаны морскими водорослями и осклизли от длительного пребывания в воде, а плот, как обычно, покачивался у меня под ногами. Крепко упершись коленями в бревно, я круто перегибался, пытаясь правой рукой выдернуть крючок из зубастой акульей пасти. Широкая пасть была раскрыта на целый фут, и акула свирепо уставилась на меня тусклыми свиными глазами. Расшатывая крючок, я нажимал на острогу, не давая спуску акуле. Крючок начал поддаваться. Это был двойной крючок длиной в два с половиной дюйма, какие применяются профессиональными ловцами тунцов.
Акула не двигалась, и, рванув еще раз, я вытащил крючок. В тот же миг она стала так отчаянно биться, что острога выскользнула у меня из руки. Я потерял равновесие и головой вперед полетел в воду. Я инстинктивно вытянул левую руку, чтобы ухватиться за что-нибудь. На беду, я попал рукой в пасть акулы и сильно поранил кисть. Внезапно я очутился в водовороте кильватерной струи. Акула, конечно, ушла.
Когда я вынырнул и стал разглядывать руку, плот уже уплывал от меня. На краткий миг я залюбовался своим плотом, который четко вырисовывался распущенными парусами на синем фоне океана. Мой чудесный плот уплывал вместе с облаками...
Я погиб.
В отчаянии я стал плыть за плотом, но тут же сдержал себя, сообразив, что за ним все равно не угонишься. Что делать? Тут я осознал, что леска все еще обернута вокруг моей правой руки, вернее не сама леска, а металлический поводок, к которому был прикреплен крючок. Другой конец лески был привязан к поперечному бревну на корме плота. Я ухватился за поводок, а затем и за леску, которая и потащила меня за плотом. Значит, у меня еще был шанс на спасение! Если леска не оборвется, возможно, что я доберусь до плота, который уплывал наподобие яхты и, словно живое существо, тащил меня за собой.
Перехватывая леску руками, я подтягивался к плоту. Только бы выдержала! Это была старая, довольно изношенная леска, подаренная мне в Кальяо капитаном тунцового клипера.
До плота двести футов! Хватит ли у меня сил догнать его. Он двигался довольно быстро, волнение было умеренное, но ветер крепчал. Моя одежда словно налилась свинцом: шерстяные чулки и резиновые туфли тянули меня ко дну.
Левая рука была сильно поранена, и бившая из нее кровь окрашивала воду вокруг меня, оставляя позади широкий алый след. Где сейчас Длинный Том? Я думал и о других акулах, которых видел накануне. Любая из них могла отхватить мне зубами ногу.
Не дергать. Равномерно, спокойно подтягиваться. Всякий раз, перед тем как ухватиться, пробуй леску. Не дергай порывисто... Плыви свободно, как рыба... Сколько есть сил колоти ногами по воде, чтобы хоть немного снять нагрузку с лески...
Кровь била струей из левой руки. Я думал об акулах, но больше всего меня заботила леска. Выдержит ли она? Мне было известно, что, если акула нападет на меня, то, вырвав у меня кусок мяса, сразу же отпрянет назад, оттолкнувшись мощными грудными плавниками, и оборвет леску. Я знал, что, как только акула подплывет ко мне, надо изо всех сил ударить ее по носу, самому уязвимому месту. Мне случалось бороться с акулами, и я знал, что они трусливы, но сильны, коварны и упорны. Крупная акула, вроде Длинного Тома, быстро справилась бы со мной, оторвав у меня ногу.
Пядь за пядью... Снова отдых. Левая рука начала неметь. Энергичней бей ногами, Бил, разве можно так тащиться! Плот находился прямо передо мной; он только что перевалил через гребень волны и, перед тем как ринуться вниз, застыл на мгновение, ослабив леску. Всякий раз пользуйся, Бил, такой передышкой! Не теряй голову. Не мешкай. Полегче с леской!..
Сейчас у меня под руками была сильно поврежденная леска, вероятно пострадавшая от укусов тунца. Там, на плоту, имелись новые лески, купленные в Нью-Йорке... Теперь бесполезно думать об этом! Мне казалось, что я весил добрую тонну, но я не мог отпустить леску, чтобы сбросить с себя два свитера, фланелевую рубашку и брюки. Левая рука начала совсем сдавать.
Теперь я отдыхаю и нахожусь так близко от плота, что мне слышно, как ударяются волны о его борта и как бурлит вода между бревнами. Еще одна поврежденная часть лески осталась позади. А ведь леска выдержала акулу. Выходя из воды, она поднимается к поперечному бревну на корме. Еще несколько футов... Держи себя в руках! Дюйм за дюймом, осторожно! Вот и руль! Осторожно! Осторожно!
Наконец я ухватился за верхнюю часть чугунного руля, затем за цепь и дюйм за дюймом стал подтягиваться кверху на бревна, где еще совсем недавно билась акула... Я ложусь ничком на скользкие, покрытые водорослями бревна, обмываемые волнами. У меня кружится голова. Я спасен! Когда плот накреняется, я начинаю скользить к воде, но быстро цепляюсь руками за цепь и удерживаюсь. Наконец я переползаю через поперечное бревно и оказываюсь на борту.
Из левой руки кровь бьет струей. Вся палуба залита кровью. По временам у меня темнеет в глазах. Я еще далеко не спасен. Надо немедленно заняться рукой.
Отрезав кусок лески, я в нескольких местах перетянул предплечье. Потом достал из каюты свайку, висевшую на крючке, и сделал из нее турникет. Это мне помогло, но все же не совсем остановило кровотечение. Тогда я поднял руку над головой и некоторое время так ее держал. Кровотечение остановилось. Вдев белую нитку в иголку, я как умел зашил рану. Была разрезана вена, а возможно, и артерия, идущая от основания большого пальца к указательному. Большая артерия запястья была задета, но не разорвана. Я с трудом соединил края раны, и, когда кончил зашивать, кровь все еще выступала из шва.
Затем я смазал рану вазелином и аккуратно забинтовал. Я понимал, что нужно предотвратить заражение. Окончив перевязку, я обнаружил в своей аптечке пенициллиновую мазь, но мне не хотелось разбинтовывать руку, и я решил применить эту мазь при следующей перевязке. Растянувшись на спине, я несколько минут массировал руку.
Я почувствовал себя лучше, когда съел немного сахару и выпил кофе. Теперь, на плоту, я находился в безопасности.
Я вспомнил, как еще в Нью-Йорке обещал Тедди, что один или два конца всегда будут тянуться за плотом. Если бы я выполнил это обещание, то, упав в воду, без особого труда взобрался бы на плот. Я подумал о том, как мучилась бы Тедди, напрасно ожидая меня год за годом. Она никогда бы не узнала, что со мной случилось...