На пороге Будущего
Шрифт:
— Отец Отлери, наследник Дома владык времени, — произнес позади нее бесстрастный голос Нурмали.
— Я ждала встречи с тобой, отец, — Евгения наклоном головы приветствовала шедизского первосвященника.
Он прогудел, возвышаясь над ней как охранитель:
— Безгранична милость судьбы: она позволила мне родиться в эпоху олуди. К этому дню я шел всю жизнь. Сотни раз раскидывал я кости, и гадал на внутренностях животных, и посылал взор к далеким звездам. Все они говорили, что я увижу повелительницу душ, но я, позволь тебе в этом признаться, боялся поверить. Как ничтожен смертный под рукою судьбы! Благодарю,
Евгения кивнула. Священник говорил что-то еще, но из-за царской двери показалась чья-то голова, и Нурмали взволнованно прошептал ей в ухо:
— Нас ждут. Идемте скорее!
— Сын мой, не указывай госпоже… — гудел Отлери, но побледневший Нурмали уже тащил Евгению за руку к двери.
— Мой возлюбленный друг, я уж решил, что ты похитил прекрасную госпожу. Твоя всегдашняя пунктуальность где-то задержалась сегодня? Ты меня расстраиваешь, — выговаривал генералу Процеро, суетясь вокруг Евгении, то отодвигая перед нею стул, то помогая снять шубу, то хватаясь за ножи и вилки на столе, чтобы тут же их отбросить. — Госпожа моя, позволь, я сам налью тебе чаю. Чей это голос слышался там? Отлери прибежал? Оставь его, госпожа, у него будет достаточно времени для бесед с тобой. Пока же ты только моя.
Он наконец уселся напротив, подался вперед, впился черными и юркими, как тараканы, глазами в ее лицо.
— Как спалось тебе в моем доме, госпожа?
— Благодарю тебя, государь, я спала хорошо.
— Скажи, — он еще больше наклонился вперед, опрокинув серебряный кубок, — скажи о моем дворце. Ты должна знать, должна чувствовать… Здесь столько злых людей! Все ненавидят меня! Все, все… Кроме вот Нурмали, только ему я могу доверять. Если бы не он, меня б десять раз тут зарезали и отравили. Ты видишь это? Видишь эту злобу?
Белое вино из упавшего кубка впиталось в скатерть. Евгения не знала, что сказать, и молча кивнула, не в силах оторвать глаз от темного пятна. Процеро молитвенно сложил руки.
— Прошу тебя, госпожа Евгения, молю тебя, очисти мой дом от этой скверны! Проведи обряд, ублаготвори злых духов, что преследуют меня днем и ночью! Обещай, что сделаешь это, обещай! Я не могу есть, не могу спать, боюсь выходить из своих покоев. Всюду враги. Только с Нурмали я могу быть спокоен. Но ему тоже нужно спать, и я боюсь, что однажды он не уследит…
Нурмали неподвижно стоял за креслом царя, глядя в сторону. Процеро повернул к нему голову, неестественно вздрогнул, будто не ожидал его увидеть.
Этому дому не помог бы и десяток очистительных церемоний. Не услышав ответа, царь страдальчески скривился, театральным жестом схватился за остатки жидких волос на голове.
— Умоляю, госпожа моя! Только ты можешь помочь мне! Все, все отдам тебе, все, что пожелаешь в моем царстве! Спаси мою жизнь!
— Хорошо, я попытаюсь. Но должна признаться, что моих скромных сил может не хватить. Дворец очень старый, он насквозь пропитан человеческими страстями. Чтобы вернуть ему первоначальную чистоту, нужно несколько лет ежедневно читать молитвы.
— Если б ты гостила здесь столько времени, я был бы счастливейшим из смертных, — сказал Процеро, сразу же успокаиваясь и возвращаясь к еде. — Будь добра, олуди, снизойди
Она с польщенным видом наклонила голову, прижала руку к сердцу.
— Твоя доброта безмерна, мой друг. Я была бы счастлива в твоей прекрасной стране. Но не забывай, что у меня много обязанностей в Ианте.
— И муж, — улыбнулся он.
— И муж, который ждет меня.
— Как я ему завидую! Говорят, он самый сильный из иантийцев. Еще бы, живя подле олуди! Вся благодать земли и неба снисходит на него ежедневно! Хотел бы я быть на его месте!
— Все намерения мои отныне связаны с твоим счастьем, мой господин. Я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе.
Евгения не знала, что за слова срываются с ее языка, говорит она правду или лжет. Хален говорил когда-то, что единственным шансом на лучшую жизнь для Шедиза стала бы смерть Процеро. Но теперь она видела, что даже смерть этого человека ничего не изменит. Он отравил все, что его окружает. Умри он — и завтра на трон взойдет другой такой же правитель. Все так же будут перешептываться злые придворные по пыльным углам, все так же будут ежегодно подниматься налоги, останутся переполненными тюрьмы, и тощие крестьяне продолжат гнуть спину на господ, которые думают лишь о том, как уплатить в казну очередные непомерные сборы да как дожить до конца года, не подвернувшись под мстительную руку собственного господина.
Золотой вилкой Процеро подхватывал с тарелки драгоценных моллюсков, привезенных с берегов Матакруса. Магические знаки на серебряном кубке должны были защитить его от яда. Евгения видела, что он сам не раз протягивал этот кубок своим министрам и генералам, чтобы через несколько минут с наслаждением наблюдать за их предсмертной агонией. Он присвоил себе чужие миллионы, десятки чужих поместий, сотни чьих-то жен и детей. Уже много лет он не отличал добро от зла и делал только то, чего желало его насквозь прогнившее сердце, а изощренный ум в это время создавал прочную сеть шпионов и наушников, благодаря которой оставалась крепкой его власть. В Шедизе брат доносил на брата и отец на сына; здесь все боялись всех, и каждый со страхом и ненавистью смотрел на Красный дом, где жирный паук держал в лапах все до единой нити своей паутины.
Процеро громко разглагольствовал о предательстве жителей западных провинций, бунт в которых столь успешно подавил в прошлом году Нурмали. Зеленоватые призраки сгрудились между ним и Евгенией, покачивались перед нею, молили о помощи. Она без аппетита ела сладкую ореховую пасту и раздумывала о том, чем сможет здесь помочь. Главная ее цель была — не искать справедливости, а всего лишь постараться за время визита ничем не прогневать шедизского владыку. Этот заискивающий перед нею червяк может в одну секунду плюнуть ядом, а ей не нужны проблемы с соседями…
— Что ж, я вынужден отпустить тебя. Отлери, наверное, уже разнес полдворца. Ступай к нему. Пусть мой друг Нурмали охраняет твой покой. Смотри, любезный Нурмали, я полагаюсь на тебя, как на себя самого!
Отлери действительно рыскал по залу как хищный зверь. Увидев Евгению, он бесцеремонно схватил ее за руку и повел за собой.
— Мои братья жаждут побеседовать с тобой, госпожа. Сколько лет мы прожили в надежде увидеть тебя! Все давно собрались в Доме владык времени, приготовили доклады. Идем же скорей, скорей!