На пороге империи

Серебрякова Елена

Фрида закивала головой, вытерла слезы и начала рассказывать:

– Всего-то неправильно сложила три цифры, и ошибка случилась на четыре единицы. За это он меня назвал одним русским словом таким, что повторять не хочу. К этому слову добавил еще кое-что, но уже по-немецки.

На следующий день приехал Сашкин отец, чтобы передать ему очередную партию сладостей и денег. Обнаружив свое чадо в приподнятом расположении духа, в состоянии трепетного волнения, купец начал допытываться о причинах. Видимо, Сашок, как воспитанный сын, откровенно поделился с отцом своими чувствами к Фриде. Если силу грома и молнии принять за единицу, то купец умножил все это раз на восемь.

Учение моментально было закончено, мальца под белы рученьки вывели из дома и усадили в ландо. На выходе купец высказал учителю все, что родилось у него в голове после сообщения сына.

Фрида снова залилась горючими слезами, Вильгельм закрылся у себя в кабинете. Тихон решил, что должно пройти какое-то время, чтобы забылся случившийся конфуз.

По-прежнему в общении между Тихоном и хозяином оставалось доверие и наличествовало дело. Все имевшие место разговоры не выходили за рамки одной темы. По мере освоения европейского рынка среди немецких купцов, привлеченных Ахеном к сотрудничеству, активнее всех продвигался герр Клюге. Он чаще других приезжал в Москву и делал заказы на хороший объем. Не допускал посторонних к своему общению с Вильгельмом, и, когда в их окружении появлялся Коробков, Клюге либо прекращал разговор, либо переводил его на сторонние темы. Было очевидным, что купец принимал парня за помощника на побегушках, не имеющего отношения к технологии производства. Но это Тихона не раздражало, главное, что купец стремился к постоянному активному сотрудничеству.

Незаметно ремесленная мастерская превратилась в целое предприятие. Вместо учеников пришлось нанять трех работников. Условия проживания остались те же, но теперь хозяин не получал деньги, а выплачивал их в виде вознаграждения за сделанную работу, приносящую хороший доход.

С началом новой весны Клюге заговорил о расширении рынка сбыта. Теперь его заинтересовал английский покупатель. Тихон видел, как Ахен и Клюге ругаются злобно и грубо, но не обращал на это внимания, был уверен, что немчура меж собой всегда договорится.

То, что царь Петр регулярно приезжает в Немецкую слободу, на Москве знали почти все. Тихон интереса к этому не проявлял. Его не интересовали слухи о похождениях государя, не испытывал он желания о новой встрече с царем. Но за него это сделал случай. Тихон шел в лавку по своей надобности и не обратил внимание на группу беседующих в сторонке парней и девок. Сзади услышал шаги и оглянулся, его догонял Петр Алексеевич.

– Али не узнал меня, Тихон Коробков? А я тебя помню. Хорошую ты мне службу сослужил. Еще на воров указал. Все подтвердилось. Хотели немца запугать, а деньги между собой поделить.

– Рад угодить вашему Величеству!

– Тут в Слободе по какой надобности?

– И живу, и работаю. Долго обо всем рассказывать. Но кабы не задание, не знаю, где бы находился.

– По-прежнему готов служить мне?

– Я решений своих не меняю.

– Когда потребуешься, позову! Пойдешь?

– Зови, Петр Алексеевич.

От своего отца Тихон уже знал, что царевна Софья все настойчивее добивается отстранения Петра от притязаний на трон. Ведь, согласно закону, близился срок сдачи царевной своих регентских полномочий. Рассказывал отец о потугах Софьи не допустить дружбы Петра со стрельцами. Именно в стрельцах видела царевна вооруженную опору своей власти.

Когда дела складываются и тебя сопровождает успех, время бежит очень быстро. Выручка от производства и продажи пуговиц позволяла решить все бытовые проблемы в семье Ахена и Коробкова. Но в последнее время обозначился конфликт с главным компаньоном Клюге. После его очередного посещения Слободы, Ахен заперся в своем кабинете и не выходил до самого вечера. Тихон ждал прояснения ситуации. Только на следующий день хозяин пригласил его на разговор, в котором без лишних эмоций сообщил о прекращении деловых отношений с Клюге. Получалось так, что компаньон уже длительное время требовал пересмотра прежних договоренностей. Он требовал от Ахена передачи ему секретов изготовления пуговиц и еще чего-то, более важного. Ахен не смог переубедить его в обратном и придумал хитрый ход. Пришлось подсунуть придуманные на ходу данные о породе древесины, рецепты сушки и окончательной обработки продукции. Ахен предполагал, что Клюге проведет опыты, набьет себе шишек и успокоится. Но тот быстро разобрался и вернулся. Снова произошел скандал.

– Пусть катится! Мало ли что завтра взбредет в его буйную голову. При очередном появлении отсылайте его ко мне, а я что-нибудь придумаю, – продолжил Тихон.

– Но я не хочу выглядеть, как баба на пожаре.

– Это как? – удивился партнер.

– Стоит, орет и не знает, что делать.

– Это так у вас, у немцев, а у нас баба и звать на помощь не станет, сама с пожаром справится.

– Спасибо тебе, Тихон, но я разберусь с ним сам. Нам теперь надо искать новые рынки сбыта продукции. Теперь в Европу Клюге не пустит. Может здесь, в других городах или на Востоке. Прошу об одном, если со мной что-нибудь случится, позаботься о Фридерике. Поверь, с этим я могу обратиться только к тебе, – в голосе немца присутствовали страх и мольба.

– Что за паника, герр Ахен? Вашего Клюге соплей можно перебить. Кто он такой, чтобы его бояться? А вот с торговлей хуже. В Москве мы купца Побединского не обойдем. Ему свои медные пуговицы продавать надо. Могу поехать в Коломну, к отцу Алекса. Он торгует на средней и нижней Волге. Про восточные страны нам придется забыть, мне сказывали, что там любят пуговицы из золота, серебра и обязательно с жемчугами. А насчет Клюге, мне кажется, вы преувеличиваете. Не похож он на страшилу.

Ахен с надеждой сказал:

– Пожалуй разговор с отцом Алекса можно провести, но без меня. А насчет Клюге … Вы этого человека знаете плохо! Он способен на все.

Закрома с зерном, бочки с соленой рыбой, кирпичные заводы, баржи на Оке и Волге – все это купец Полосухин. Его дом в Коломне знал каждый и на спрашивающего посетителя смотрели с подобострастием. Сторож Тихона проводил от ворот к беседке и велел ждать барина. Но первым подскочил Алекс. Он вырвался из дверей особняка и бегом устремился к посетителю. Сначала спросил про Фриду и про ее настроение. Тихон догадался о не пропавшем интересе и авторитетно заявил, что женщина, если и подарит свою честь, то только самому Алексу. Подошел хозяин и общение начал необычно, велел поблагодарить своего сына за настойчивость. В противном случае посланца немца Ахена ожидало бы битие палками.

– Я поспешил к вам, господин Полосухин, по очень мирному вопросу, – начал свой монолог Тихон и пригласил купца поучаствовать в выгодном пуговичном деле.

– А что иноземцы уже наелись вашими деревяшками? Знаю, что торговля шла у вас бойко, что до самого Амстердама добрались.

– Успех нас и погубил. Другой немец, торговый компаньон, хотел перепрыгнуть через одно свое место, да упал.

– А на Москве чего? Деньги считать перестали?

– На Москве погоду делает Побединский. Такому дорогу не перейдешь.