На пороге соблазна
Шрифт:
Зачем? Что мне это даст? Допустим, узнал. Допустим, поднимусь, чтобы отдать сумку. Увижу, что с ней все в порядке. Что дальше?
А если нет?
И вроде бы смешно, что накручиваю себя на пустом месте и не могу просто подождать. Но… нихрена не смешно. Ведь паранойя с кофейно-миндальным привкусом на губах вышвырнула меня из машины, когда я увидел белую как смерть Амели.
— Резкая! Резкая! Черт, Амели, что с тобой?
Я опустился рядом с Амели и попытался ее поднять. Но стоило увидеть в глазах Резкой кромешный ад, меня утопило в нем, вывернуло наизнанку и перемололо. А затем, не оставив ничего, кроме ошметков, выплюнуло в реальность, где Амели выхватила по полной из-за моей ошибки.
Я должен был догадаться, что объявление о продаже дома и просьба позвонить матери не приведут ни к чему хорошему. Должен был наплевать на отмазку о «семейных делах» и настоять на том, чтобы пойти с Амели. Но нет. Решил не давить и в итоге подставил Резкую под удар.
— Леля, дыши. Слышишь меня? Леля, дыши на мой счёт…
Успокаивая Амели, я материл себя, не собираясь оправдываться ни перед ней, ни перед собой.
За то, что отпустил одну.
За то, что не оказался рядом.
За то, что ее колотит и трясет из-за меня.
И все, что остаётся, — пытаться успокоить рвущееся дыхание и повторять как мантру:
— Леля… Леля… Леля…
Вдох.
Выдох.
Снова вдох.
Мои губы касаются лба Амели и греют ее щеки. Шепчут что-то, уговаривая Резкую дышать вместе со мной. Обещают быть рядом и… молят о том, чтобы она услышала и дышала.
Блядь, я свалю и исчезну, только дыши… Дыши, Леля… Дыши…
Успокоить попытку вырваться и помочь встать — дыши.
Притянуть к себе, отогревая своим теплом — дыши.
И самому разучиться дышать, услышав тихую просьбу:
— Помоги. Мне нужно увести оттуда сестру.
Я кивнул, но не подумал о том, чтобы разжать руки и отпустить Амели. Продолжая обнимать ее, я вроде бы все так же успокаивал Резкую, а по факту — возвращал себе способность говорить и контролировать эмоции. И лишь почувствовав, что мой голос не дрогнет, а на лице не проявится ни намека на растерянность, я отпустил Резкую и подтолкнул ее в сторону Чарджера.
— Жди нас в машине.
Правда, услышав звук шагов за спиной, обернулся и сказал увязавшейся за мной Резкой:
— Амели, пожалуйста, сделай то, что я говорю. Пять, максимум, десять минут, и мы с твоей сестрой спустимся.
— Там… — на грани слышимости прошептала Амели. Смяла пальцами край куртки и, покачнувшись, будто произнесённое отнимает у нее все силы, выдохнула: — Там… он.
Он?
Всматриваясь в лицо сжавшейся под моим взглядом девушки, я не понимал, к чему могло прозвучать это предупреждение и почему он так пугает Амели. А затем мне едва хватило сил сдержать клокочущую ярость от промелькнувшей и озвученной догадки:
— Это он с тобой сделал?
Сжавшиеся в линию и после задрожавшие губы. Вгрызшиеся в ткань куртки пальцы и в разы усилившийся озноб.
Резкая могла ничего не отвечать, мне хватило и этих штрихов. Но когда она кивнула, отшатнувшись назад, у меня перед глазами поплыло и не осталось ничего, кроме алой пелены.
— В машину, — прорычал я сквозь зубы. Развернулся и, кажется, уже через секунду долбил кулаком в дверь сорок четвертой квартиры, сопровождая это требованием: — Открывай, блядь! Сколько можно топить?!
— Ты кто такой? Пиздюлей выписать? — прозвучал мужской голос. — Я всех соседей знаю.
Лязганье замка и гул в висках.
Распахнувшаяся дверь и самодовольная улыбочка на лице после вопроса:
— Сам уйдешь или помочь?
Мелькнувшее на подкорке: «Убью!» , а дальше щелчок, сорвавший тормоза.
Удар. Второй. Третий.
Кто-то истерично визжал, пытаясь оттащить меня, но я вколачивал кулак в лицо ублюдка, стирая с него ухмылочку.
Чьи-то руки и ногти.
Отмахнуться, чтобы после впечатать по морде ублюдка ещё пару раз.
Мало!
Новый удар. Хруст сломанной кости. Кровавое месиво вместо лица.
Но мне все ещё мало.
— Убери его, дрянь!
— Сима!
— Убери-и-и! — визг, а за ним вновь прозвучавшее:
— Сима! Собирай вещи!
Вещи. Увезти. Сестра Резкой.
Отрезвляющая вспышка и сразу же новая — уже ярости. Ведь ублюдок мог не ограничиться Амели и распускать руки дальше.
Удар.
Клокочущее бульканье и где-то на фоне визгливые угрозы:
— Только попробуй ее увезти! Я подам на тебя в суд за кражу ребенка!
— В суд? В суд?! Где ты была с судом, когда я пришла к тебе и все рассказала? Где?!
Ещё удар.
Обернувшись на срывающуюся в истерику Амели, я перевел взгляд на бесчувственное тело и свои окровавленные руки. Вытер их о майку ублюдка и направился в комнату, где Резкая закрывала собой от наседающей на нее матери девчушку с небольшой сумкой.
— Ты, — рявкнул я привлекая внимание женщины и, когда она обернулась, оскалился: — Либо отойдешь сама, либо тебя отодвину я.
— Да кто ты такой?! — завизжала она и поперхнулась, услышав мое обещание:
— Тот, кто создаст тебе и твоему ублюдку-хахалю проблемы. — Глянув на Амели, я взглядом показал ей идти к дверям, а сам шагнул наперерез женщине, решившей вцепиться в руку младшей дочери. — Не стоит усугублять. Документы взяла, Амели? — спросил, прожигая дыру в ее матери. — Свидетельство, полис, паспорт?
— Да.
— Богом клянусь, если Сима сейчас уйдет… — прошипела мать Резкой. — Я тебя не пожалею, а этого… — глянула на меня и сорвалась в визг: — Засужу за побои!
— Я убью тебя, если приблизишься к нам! — пригрозила Амели.