На пороге войны
Шрифт:
Ученик поднял на него вопросительный взгляд.
— Я думал, гаморреанцы едят как животные. А они, знаешь, те ещё… свиньи, — чистокровный гордо поднял подбородок, словно надеялся, что юноша оценит его шутку. Не оценил. Возможно, потому что никогда не встречал гаморреанцев. — Сегодня я закрою на это глаза, — невозмутимо продолжил он, — но в следующий раз заставлю тебя есть на полу. Не потому, что обожаю унижать учеников, конечно. Нам придётся посещать не слишком приятное, но высокое общество. Если хочешь присутствовать там без намордника, научись вести себя соответствующе.
—
«Общество». Не стоило рассчитывать на то, что Даэр ищет его компании или желает хотя бы спросить, чему он обучен. Нет, чистокровку не интересовали навыки. Ему нужен был такой же дрессированный, как его проклятые офицеры, охранник, который не будет слишком позорить его на мероприятиях. Харсину нестерпимо хотелось всадить заносчивому ублюдку нож в голову, но бросаться на вооружённого и подготовленного ситха со столовым прибором или тренировочным клинком было верхом идиотизма. От бессилия в сложившейся ситуации к еде теперь не хотелось и прикасаться. С трудом подавляя ярость, Харсин спросил:
— Когда я получу меч?
— Тебе так нужен меч? — уточнил Даэр, не отрываясь от методичного потрошения креветки.
— Хотите, чтобы все думали, что ваш ученик не достоин носить оружие?
Повелитель едва заметно улыбнулся. Очевидно, понравилось, что Харсин сделал свои выводы и попытался надавить на предполагаемую слабую точку в виде имиджа. Но улыбка у лорда Даэра всe равно была на редкость паскудно-высокомерная.
— Ладно, пойдём, — совершенно серьёзно произнёс он. Потом нарочито аккуратно сложил салфетку и поднялся с кресла.
Идя за мастером по коридорам дредноута, Харсин всё пробовал догадаться, какой подвох его ждёт. Не стоило и думать, что подозрительно быстро согласившийся Даэр продемонстрирует ему весь арсенал, потреплет по затылку и разрешит выбрать самую красивую рукоять. Наверняка придётся заслужить право обладать оружием.
Интуиция Харсина редко подводила.
Оказавшись в полутёмном и тесном отсеке одной из нижних палуб, ученик догадался о его назначении ещё до того, как загорелась основная подсветка, осветившая десятки камер. Все, кроме одной, пустовали. Даэр остановился перед ограждающим её энергополем.
— Мастер! — раздавшийся из камеры возглас прозвучал одновременно и радостно, и испуганно.
Харсин, вставший позади учителя, разглядел за барьером молодого мужчину года на три-четыре старше его самого. На нём сказывалось многодневное заключение: одежда вся истрепалась, короткие пшеничные волосы лоснились в тусклом свете, а от дурного запаха не могло оградить даже энергополе.
Их взгляды закономерно пересеклись, и в чёрных глазах заключённого Харсин ясно увидел, как страх и надежда мгновенно сменились враждебностью. Вся была направлена на него. Похоже, парень всё-таки понял, что мастер готовит ему замену.
— Это Йон, мой ученик, — повелитель снял барьер, и молодой ситх, не сделав и шага, упал перед наставником на колени. Даэр не шелохнулся. — Не так давно он подвёл меня и осмелился явиться с этим провалом.
— Это было невозможно, мастер, вы же знаете… — отчаянно заскулил пленник, поднимая измождённое лицо.
—
— Я засуну ему этот меч в глотку, — прошипел Йон. Ненависть в нём горела так сильно, что ощущалась на расстоянии. Ситх резко вскинул руку, призывая к себе рукоять с поста охраны. Серебристую и незамысловатую, но очень удобную на вид.
— Устная атака — это, конечно, опасно, — язвительно заметил Даэр. — Неудивительно, что ты провалил задание. Хссисс-то поди ни слова из твоих угроз не понял, да? Но ладно. Если победишь — получишь моё прощение.
Пленник, поднявшись на ноги, активировал алый клинок и выписал им в воздухе несколько фигур. Зря. Харсину теперь так хотелось владеть этим оружием, что его никто не смог бы сейчас остановить. Пусть тренировочный меч имел малые шансы против светового, Харсина подобное только раззадорило. Слишком долго он топтался на месте, до совершенства отрабатывая удары бесполезной палкой, и ради настоящего оружия был готов на всё. Азарт подогрел кровь, распалил гнев так, словно незнакомый ученик являлся заклятым врагом.
Йон напал первым, попытавшись сразу перехватить инициативу, но тело слушалось неважно, и он с трудом отклонил несколько хороших выпадов. Они разозлили его. Изматывающее заключение, которое должно было ослабить, подпитывало Силу, заставляя сражаться свирепо и безжалостно. Мастерством фехтования Йон не отличался, но на его стороне было преимущество в виде опасного оружия. Тщательно выбирая моменты для атаки, основное внимание Харсин уделял обороне, пусть от этого поединок и шёл медленнее, чем он хотел. Но у Харсина была цель, и цель рассекала воздух красными всполохами, ясно рисуя грань между ним и смертью. Подстёгивала одним лишь фактом своего существования.
С каждой секундой затянувшегося сражения ярость усиливалась. Жажда крови застилала глаза, и концентрироваться становилось сложнее. На Йона посыпались беспорядочные, агрессивные удары. Увлёкшись, Харсин чуть было не пропустил размашистую атаку по корпусу, но вовремя отступил. Меч рассёк тунику, оставив болезненный ожог на коже. В порыве гнева Харсин вытянул ладонь, попытавшись применить на противнике Хватку Силы. Управление энергией давалось ему хуже, чем ближний бой, но сейчас застигнутый врасплох Йон на миг потерял равновесие.
Ошибка, стоившая ему жизни.
Поспешно выставленный блок не помог избежать удара, нацеленного в ведущую руку. Лезвие хоть и не способное отсечь конечность полностью, глубоко прожгло её выше запястья. Йон не успел перекинуть меч в другую кисть и не сумел удержать его, когда противник Силой потянул рукоять к себе. Раненый ситх предпринял несколько жалких попыток уклониться, но всё закончилось в тот момент, когда он остался безоружным.
Харсин эффектным движением обезглавил провинившегося ученика и только тогда позволил себе с облегчением выдохнуть. Запах горелой плоти, боль от полученной раны и торжество от собственного триумфа сливались в упоительное чувство восторга.