На последнем рубеже
Шрифт:
Больно мне тогда было сказать правду боевому товарищу:
– Если приказ будет, оставим. Мы военнослужащие, подчиняемся приказам. Скорее всего, командование поостережётся, что город могут в кольцо взять, сам
Но Василий, качнув головой, ответил:
– А я думаю, что мы воины. И должны землю свою защищать, родных и любимых. Видел плакат: «Родина-мать зовёт»? Моя Родина – здесь. Как же я могу отступить?
– Не глупи. Приказ есть приказ, не выполнить его нельзя.
– Кто-то должен будет прикрывать отход подразделений. Попрошусь в добровольцы, останусь здесь. Покуда жив – враг в моём городе править не станет.
Эх, зря я тогда был с ним столь откровенен. В яростной схватке с вражеским пулемётчиком Василий словно искал свою смерть…
На площади громыхнул разорвавшийся снаряд. Из гаубиц лупят, твари, не иначе. С неприятным звоном посыпались уцелевшие стёкла на витринах магазинов.
– Все в бомбоубежище, бегом!
Город изрыт противоснарядными щелями, а в глубоких подвалах каменных зданий и церквей устроены бомбоубежища. Одно из них располагалось буквально в 20 метрах от нашего поста.
Спускаемся на изрядную глубину, метров шесть, не иначе. Рядом толкаются мальчишки с коньками.
– Эх, пацаны! Куда вас нелёгкая несёт, за коньками под обстрелом?
– Так не купишь их, товарищ командир, а снаряды – ничего, Бог не выдаст, свинья не съест!
Мальчишки улыбаются, довольные своей удалью. А я вспоминаю тела детей, искорёженные и изломанные – кто-то попал под бомбёжку, кто-то под артобстрел. И хоть сердце давно уже выгорело, но всё равно я не люблю воскрешать перед внутренним взором те ужасные картины; с немцем квитаюсь, когда могу. А ребят этих жалко.
– Балбесы! И откуда вы?
– Да со слободы Чёрной!
– Ёлки зелёные, как вы домой попадёте, весь город под обстрелом!
– Да ходом!
Ответившему мальчишке крепко прилетает в бок. Типа того что: «Молчи, дурак!»
– Так, преступники малолетние! Вы в курсе, что полагается за мародёрство в военное время? Высшая мера! Ну, быстро говорите, что за ход такой?!
– Ничего ты, командир, нам не сделаешь! Тебе за ход узнать надо, а мы не скажем!
Конец ознакомительного фрагмента.