На прифронтовой станции
Шрифт:
И он действительно ушел в депо, а Семен Алехин не знал, что ему предпринять. Сначала он хотел пойти вслед за ним, но во-время спохватился, сообразив, что этим обязательно вызовет подозрение Гаевого. Но что же все-таки делать? Нужно же как-то узнать, чем будет интересоваться Гаевой в депо. Может быть, сообщить капитану Варгину? Нет, нельзя звонить капитану из конторы. Он не одобрил бы таких действий. Что же тогда предпринять? Сбегать самому к Варгину? И это не годится — покажется подозрительным его отсутствие.
Немного успокоившись, Алехин решил, что самым благоразумным будет пока ничего не предпринимать. Нужно спокойно ожидать возвращения Гаевого, а вечером, после работы, сообщить обо всем Варгину.
В конце концов в том, что Гаевой пошел в депо, не было еще ничего опасного. В депо стоят ведь обычные паровозы, номера которых ему давно известны. Вот разве бронепаровоз только? Но о нем он, видимо, и без того уже слышал.
Из разговоров же рабочих он вряд ли что-нибудь узнает. Время военное, и о своей работе теперь никто не болтает. Если бы сейчас кто-нибудь пошел на станцию и попробовал поинтересоваться количеством проходящих поездов, ему не поздоровилось бы.
Вернувшись из депо, Гаевой первым заговорил с Алехиным.
— Я не в обиде на тебя, Семен, — добродушно сказал он, доставая из стола бутерброд. — Напротив, мне даже поблагодарить тебя надо — аппетит нагулял я себе на свежем воздухе. Но и ты на меня не обижайся, что я иной раз ворчу. Мне ведь есть от чего быть раздражительным — не так-то легко переносится потеря семьи…
Всю остальную часть дня он был очень благодушно настроен и, казалось, всячески старался задобрить Алехина.
С нетерпением дожидался Семен конца работы. Однако, выйдя из конторы, он не пошел тотчас же к капитану Варгину, а направился, как обычно, к себе домой. Дома он торопливо переоделся, но не стал обедать, а поспешно вышел в коридор, где висел телефон общего пользования, и, убедившись, что поблизости никого нет, набрал номер телефона Варгина. Они условились о месте встречи..
Спустя полчаса состоялась беседа. Алехин рассказал Варгину о посещении Гаевым паровозного депо и высказал предположение, что ходил он туда не только за тем, чтобы уточнить неразборчивый номер паровоза на наряде. К такой мысли Семен пришел, вспомнив о странной перемене настроения Гаевого. У Алехина создалось впечатление, что расценщик был вначале чем-то обеспокоен, но после посещения депо, видимо, успокоился, и это теперь сильно тревожило Семена.
— Спасибо, Сеня, за сведения, — выслушав Алехина, поблагодарил его капитан, — они нам, пожалуй, пригодятся.
31. Еще одна шифровка Гаевого
Вот уже несколько дней, как капитан Варгин трудился над донесением Гаевого. Неутомимо сидел он над группами цифр шифровки, пытаясь найти какую-нибудь закономерность в их чередовании. Майор Булавин освободил его от всех других дел, и капитан ни о чем, кроме донесения Гаевого, теперь не думал.
Лейтенант Ерохин, помощник Варгина, уговаривал его отдохнуть, отвлечься немного от мыслей о шифровке, но Варгин и слушать об этом не хотел: ему казал ось, что он нащупал какую-то ниточку в этом запутанном клубке.
Однако едва у Варгина возникла эта смутная надежда, как с почты принесли ему еще одно письмо, адресованное Глафире Добряковой. Капитан обнаружил на нем секретный текст и просидел целый день изучая его и сличая с текстом предыдущего письма.
— Полагаю, что шифр тот же, — заявил он Булавину, когда к нему зашел майор, — так что если удастся разгадать любой из них, прочтем сразу оба донесения.
Майор ничего на это не ответил, и капитан спросил:
— Не находится ли это в какой-то связи с вчерашним посещением Гаевым паровозного депо?
— Вполне возможно, — согласился Булавин.
— Неважное дело получается, — вздохнул Варгин. — Предыдущее донесение написал он, не выходя из дома, а на этот раз побывал в депо.
Булавин упорно молчал, о чем-то размышляя. Варгин взглянул на часы и произнес с тревогой в голосе:
— Подходит время возвращать и это письмо. Что делать будем: отправим или придержим на этот раз?
— Отправляйте, — решительно заявил майор.
— Но ведь чорт его знает, этого Гаевого, что он там высмотрел в депо…
— Я не думаю, чтобы он мог высмотреть там что-нибудь особенное, — перебил капитана Булавин, дивясь тому, какую кипу бумаги исписал Варгин в поисках разгадки шифра: весь стол его был завален исписанными листами.
— Ну, все-таки… — неуверенно возразил Варгин, комкая часть листов и бросая их в корзину. — Он мог заметить хотя бы бронепаровоз, который сооружают слесари и машинисты в подарок фронту.
— А где теперь не сооружают бронепаровозов и даже целых бронепоездов? — спросил Булавин, взяв у Варгина фотографии двух последних писем Гаевого и внимательно их рассматривая. — Почти все железнодорожные депо и мастерские Советского Союза делают такие же подарки фронту, так что явление это обычное.
— Вам, конечно, докладывал лейтенант Ерохин, что Гаевой особенно долго стоял возле бронепаровоза и даже интересовался сроком его готовности? — спросил Варгин, с тревогой думавший о том, как бы не было беды, если майор решится отправить и это письмо Гаевого, не дождавшись его расшифровки. — Не станет же такой осторожный разведчик без крайней надобности наводить подобные справки?
— Я знаю и об этом, — спокойно ответил Булавин, — Известно мне также, что Гаевой расспрашивал мастера депо, кто будет назначен машинистом на бронепаровоз.
— Вот видите! — воскликнул Варгин. — Не случаен, значит, его интерес к бронепаровозу. Видимо, все это находится в какой-то связи с тем, что Гаевой пришел в хорошее настроение после посещения депо. Очевидно, он там разнюхал что-то успокаивающее его.
К удивлению Варгина, Булавин, улыбаясь, заметил: