На пути в академию
Шрифт:
— Да, воды, пожалуйста, не меньше галлона.
Моя фраза вызвала сдержанный смех у всех присутствующих, но мне уже было все равно. Двое служителей принесли небольшую бочку с водой и поставили её возле меня.
— Вы готовы, сеньор?
— Да!
— А вы, уважаемая сеньорита?
— Вполне!
— Тогда приступаем. В бой!
Перед началом боя у меня в голове стала складываться его схема, в которой мне отводилась роль обороняющегося. Общие азы ведения боя нам уже успели вбить в голову на уровне инстинктов, но вот способности к этому у всех были
— Защищайся, гачупин! — мне в лицо с силой ударил ветер. Чётко очерченный ринг замерцал чистым и прозрачным светом, и мы оказались заключены в защитную сферу, сквозь которую на зрителей не прорывалась ни магия, ни все её разрушительные проявления. Преподаватель зорко следил и контролировал все шесть накопителей, которые удерживали защитный экран, в центре которого мы и находились.
Порыв ветра был слабым, Мерседес пока пробовала свои силы, или даже издевалась надо мной. Воздух, сжатой струей ударив в меня, заставил зажмуриться от его порывов. Нос не мог нормально дышать, сопротивляться этому потоку воздуха было очень трудно, а Мерседес, чувствуя это, продолжала направлять его мне в лицо, всё время усиливая.
Чтобы не попасть в направление его движения, я сделал «маятник» и ушёл в сторону, разорвав контакт. Мне надо было срочно что-то предпринять, а единственной стихией, которой я мог управлять, была вода, но для этого мне нужен был непосредственный контакт с ней.
Резкий прыжок к бочке помог мне добраться до воды. Опустив туда руку, я почувствовал, как тёплая вода ласково поглаживает мою кожу. Сосредоточившись, и, как будто заглянув в себя, я почувствовал с ней единство.
Послушная моей воле, вся вода поднялась из бочки и закрыла меня водяным пологом. Мерседес не успела ничего предпринять первой и ударила ветром тогда, когда импровизированный водяной щит уже был поставлен передо мной. Удар воздушной стихии смял водяной полог, но больше ничего не смог с ним сделать.
Все усилия ведьмы не приводили ни к чему, кроме прогибания водяного щита, и я, находясь под его защитой, даже позволил себе саркастическую улыбку. Лучше бы я этого не делал. Поняв, что я в безопасности, а она начинает проигрывать, Мерседес сменила тактику.
Нежным и чистым девичьим голосом она запела арию призыва, проделывая рукою нужные пассы перед собой. Весь воздух внутри ринга поднялся вверх, а потом с силой стал давить на меня сверху. Водяной щит выгнулся, но ярость и сила, которую вложила в эту мистерию ведьма, намного превышала мои скромные магические возможности.
Если бы вода была морская, тогда, может быть, я и смог удержать свой щит, но перед яростью разгневанной юной ведьмы я оказался бессилен. Не продержавшись и пары минут, щит рухнул на пол, рассыпавшись тучей брызг, а я, лишившись его защиты, был плотно придавлен столбом воздуха к рингу.
Последние силы можно было направить на создание хоть какой-нибудь защиты, пользуясь остатком воды, но я не хотел уступать, и нанёс ответный удар. Пара тонких водяных плетей хлестнула по ногам Мерседес и подсекла её, сделав классическую подножку. Уже падая, она в ярости вскричала, и столб воздуха с новой силой обрушился на меня.
Медленно стал меркнуть мир. Перед моими глазами закрутились весёлые огоньки и, устав сопротивляться неизбежному, я потерял сознание. С радостным вскриком ведьма вскочила на ноги и отменила свою магию, но предмет её ярости уже лежал, не шевелясь, и не подавая никаких признаков жизни.
Барьеры, ограничивающие ринг, сразу рухнули, как только магистр магии осознал, что дело зашло слишком далеко. Идальго Эрнандо лежал без движения. Мерседес кинулась к нему, крича.
— Не притворяйся, не смей притворяться, вставай, слышишь, вставай!
Но её противник никак не реагировал на крики, ему было всё равно, и это Мерседес почувствовала тотчас же.
— Нет! Целителя, позовите целителя!
Вскочил на ноги Винсенте.
— Она убила его, она давно хотела это сделать, судилась с ним. Она ненавидит его, а вы ничего не сделали! В аудитории, мгновенно затихшей, эти слова гулким эхом разнеслись в разные стороны. Наступила гробовая тишина, в которой слышались только всхлипы отчаянно ревевшей Мерседес, слезами заливавшей лицо распластавшегося Эрнандо.
Кто-то бросился в соседнюю аудиторию, в которой занимались целители. Оттуда прибежала растрепанная Эстель ван Дербреген и, упав рядом с неподвижным телом, возле которого уже стояла на коленях Мерседес, стала вливать свою силу в юношу.
— Всё, всё закончилось, он просто без сознания. Ты вырубила его своей силой, молодец, сейчас он очнётся, не волнуйся. Это просто шок, — целительница стала успокаивать Мерседес. С другой стороны это делал магистр, который растерялся. Всех остальных на ринг не допустили.
Сознание рывком вернулось ко мне и, застонав, я очнулся. Всё лицо было мокрым, проведя рукой по нему и попробовав на вкус, я понял, что это девичьи слёзы!
Моя магическая сила, независимо от меня, стала собирать эту влагу, формируя из неё острое лезвие, но слёз было слишком мало, и в моей руке оказалась, всего лишь, иголка из них. Выронив её на ринг, я сказал, словно выплюнул ей в лицо — пута! (сука).
Эстель ван Дербреген онемела от такого оскорбления, не ожидав услышать подобное, но Мерседес быстрее неё разобралась, кому оно было адресовано.
— Каброн! (козёл), — и её ладошка, вроде как, нежная и лёгкая, с оттяжкой хлестнула меня по щеке, вырубив уже повторно.
Декан целителей Эстель ван Дербреген удивлённо посмотрела на девушку, потрясенная такой реакцией. Что-то тут не всё так очевидно, как ей казалось вначале. Ну, да ладно. Девушка уже успокоилась, поднявшись на ноги. Подскочили друзья идальго и, приведя в чувство, увели в лечебную комнату, куда их взялась сопроводить сама Эстель.
Глава 18 Эстель ван Дербреген