На рубеже веков. Дневник ректора
Шрифт:
Мне нравится, что дело о гласности, о свободе слова и о НТВ постепенно переходит на уголовные горизонты. Самое интересное сейчас следить за адвокатом Резником, который напирает на отсутствие этики у Генпрокуратуры. Гусинского вызвали на допрос, но он где-то за рубежом. Занятно.
28 сентября, четверг. Состоялся Ученый совет, на котором я объявил о повышении зарплаты для низкооплачиваемого персонала, преподавателей без кандидатской степени и доцентов без звания (мастеров кафедры творчества) и для проректоров. В октября будет следующая очередь — профессора и доценты. С большой гордостью я объявил, что С.П. (подразделение связанное с деньгами) будет получать 6000 рублей. Возвращаясь с работы, разговорился в метро с двадцатилетним парнишкой, который ехал куда-то на тренировку. Он недавно закончил ПТУ, повар, работает в кафе где-то на Старом Арбате, в армию его не берут, потому что мать и малолетняя сестра, — он единственный кормилец. Так вот, зарплата у этого мальчика такая же, какую
В Югославии состоялись выборы президента. Милошевич, который, похоже, проиграл, требует второго тура, оппозиция, которая вроде выиграла, требует немедленной передачи власти. Западные власти уже поздравляют противников бывшего президента, будто бы они сами считали бюллетени. Пикантность ситуации усугубляется тем, что 2/3 парламента это сторонники Милошевича и, в соответствии с традицией, даже проигравший Милошевич, по обычаю, имеет право на должность премьер-министра.
29 сентября, пятница. День прошел тяжело и уныло, слетались итоги вчерашнего ученого совета: недовольных хоть пруд пруди. По слухам, в первую очередь недовольна Евгения Александровна, которая предполагала, что ей надо повышать зарплату в первую очередь. Юлия Борисовна уже сейчас раздумывает, что ей принесет государственное повышение зарплаты, которое грядет с 1-го января. Ее волнует не то, что она получит уже сегодня реальное повышение, а то, что вдруг не повысят так, как ей бы мечталось: и за аспирантуру и за ВЛК. Но по количеству аспирантов у нас не должно быть отдела аспирантуры, и она еще не знает, что появится докторантура, которая заставит перестроить всю структуру дополнительного образования. Все чаще и чаще вспоминаю Булгакова, который говорил, что люди остались людьми, и недостатков у них не убавилось. Но моя задача — в первую очередь повысить зарплату профессуре, на которой все держится. Персонал окажется в следующем эшелоне.
Наконец-то договорился с охраной и, кажется, с воскресенья 1-го октября в общежитии станут новые охранники вместо наших инвалидов. Институту обойдется это дорого, каждому из семерки (седьмой бригадир) придется платить по 4,5 тыс. рублей, это больше, чем мы сейчас платим профессору. Следующая — это сократить любое воровство в общежитии, никаких неизвестных жильцов. Или по праву или на основании коммерческого расчета. Как к этому отнесутся студенты и все наши проживающие? Говорят, что даже Каспер, который всегда был за порядок, недоволен надвигающими переменами. В делах коммерческого проживания и платного обучения надо научиться быть бескомпромиссным.
Мои постоянные распри с Дм. Ник., видимо, приведут к тому, что он уйдет. Слухи об этом до меня доходят, справимся.
Разговаривал с Ал. Иван. и Левой, они настаивают, что мне надо защищаться. И хочется, но справлюсь ли я с этим, и какая бездна уйдет на эти защиты времени.
В пятницу раздался звонок от главного редактора «Труда» Ник. Серафимовича Потапова. Он звонил по поводу моего вчерашнего, сильно обрезанного Вартановым, рейтинга. Но и в этом виде моя заметка видимо кому-то очень понравилась наверху, просят дать интервью по поводу НТВ и всей этой склоке. Пришла Антонина Крюкова, но интервью не получилось. В принципе она не согласна со всей постановкой вопроса по НТВ. Отчасти я ее устно переубедил. Как и все «домашние философы», она не доводит логическую цепочку до конца, до своего собственного кармана. До своего собственного поведения. Поговорили о свободе журналистов, но интервью не получилось. Я не мастер устного жанра, в моем характере идти к обрисовке через стиль, умение подцепить на дополнительной детали фон, на котором плавают мои герои и жертвы.
Мне нравится, что люди много раз говорившие о честности, о коррупции в среде бывшей КПСС, о государственном подходе к делу, о законе и приоритете закона, нынче обвиняются в мошенничестве. Это я о НТВ и руководителях компании Медиа-мост. Судя по прессе, эти предприимчивые ребята принялись вывозить авуары, заложенные у Газпрома, за границу. Вот тебе и русский фашизм с оттенком Гусинского.
Завтра по приглашению Валентина Григорьевича Распутина я улетаю в Иркутск на фестиваль русской духовности и культуры. Слово духовность я не люблю, также как и слово патриот. Употреблять эти слова в контексте самохарактеристик выше моих сил. Пообещал приехать я летом. А сейчас совершенно нет сил. Лечу скорее из-за дневника, из-за любви к Распутину, из-за того, что не хочу нарушать собственное слово.
30 сентября, суббота. Обычный трагизм моих сборов в дорогу. Что с собой взять, какие книжки? Как всегда, беру с собой и много разной работы, компьютер, рукописи, дискетки. Самому надо погладить рубашки. Надо не забыть еще и самые разнообразные лекарства. Раньше и расческу не брал, утром проведу пятерней по волосам — и хорош. Наконец, к восьми вечера собрался, Федя меня привез во Внуково. Самолет задерживается на три с половиной часа. На мне, как только объявили об опоздании, прекратили и регистрацию. Оставили один на один пассажира со своим багажом. Таким образом, должно быть, дают подработать камере хранения. В камере хранения мне тут же оторвали ручку на новом чемодане. Вот она ненависть обслуживающего персонала! В группе: Гарий Немченко, очень похудел и поздоровел, Марина Ганичева и Сережа Первезенцев, они представляют «Роман в газете», Леня Бородин и его сотрудница Капитолина, я ее помню, умница. Она организовывала в «Москве» конференцию по Солженицыну, Александр Корольков из Ленинграда.
1 октября, воскресенье. В Иркутске в аэропорту нашу группу встречал В.Г. Распутин. Наверное, он так и останется самым сильным моим впечатлением от этой поездки. Хотя уже видел краешек Ангары, сам Иркутск, его старую часть — прелестный город в своем смешении старины и новых зданий. Старинный театр и новый стадион соседствуют. Губернатор Борис Александрович Говорин сам показал нашей группе театр, которому в этом году исполняется 150 лет. Театральное здание, построенное 100 лет назад, было только что реставрировано. Во время реставрации к театру была сделана современная и очень неплохая пристройка с малой сценой, еще одним залом и службами. Получилось все по нынешним временам отменно. Я понимаю гордость и чувства губернатора, но разделить их с ним из присутствующих мог, пожалуй, только я. Я-то знаю, что такое сделать по проекту, привинтить такую, какую нужно дверную ручку, заказать где-то в Ленинграде канделябры, попасть в тон с покраской, а главное все держать и сохранять, чтобы не загадили. Я сам специалист по крышам, местам общего пользования, по прачечным, столяркам. Общая культура начинается с культуры и красоты общественных мест. Я-то что, воспитывался во дворце? В проходной комнате, в постоянном недоедании, но меня приучили наряжаться при походе в театр, понимать красоту и порядок общественного распорядка, а уже потом пошло все остальное, и эта красота и порядок стали внедряться в личную жизнь.
Но этот поход по центру начался после небольшого, с хорошей, но не кричащей кормежкой, приема у губернатора и большой беседы в администрации. Стиль выявлен портретами царских сановников, бывших губернаторов по стенам. Губернатор много и толково говорил о культуре, он явно русских и социально взвешенных взглядов. Мне понравилось в нем, в первую очередь, мысль о необходимости поднимать сельскую культуру и помогать ей. Половина хозяйств в области рентабельна, но ведь другая пока убыточна, а значит, люди там мечутся, живут в бедности, и какая уж здесь культура. Но портреты по стенам, тем не менее, были неважного качества, написано это средними копиистами, ни на подлинные вещи, ни на следование стилю сил и выдержки не хватило. Все во время приема и прогулки были оживлены и беззаботны, губернатор дал почувствовать каждому его собственную государственную значительность. Не всегда это всем идет на пользу, наш писатель с преувеличенными представлениями о себе иногда и развязен. Контраст, как всегда являл собой В.Г. На приеме, когда все разошлись с речами и славили, наверное, справедливо и губернатора, и свою мнимую или подлинную причастность к Иркутску, впрочем, делали это вполне искренне, я тоже произнес речь. Я говорил о том, что в силу моей связи с литературой в каждом городе и стране для меня всегда есть некая сверхценность, связанная с личностью того или иного писателя. Я говорил о Дублине и башней Джойса, о Комбре во Франции, где завязывались романы Пруста, о Бунине и Лескове в Орле. В этом смысле для меня Иркутск город выдающегося писателя современности Валентина Распутина.
Здесь же удалось поговорить об «иркутском семинаре». Его детали становятся мне все более и более ясными. Если бы получилось. Непреодолимым препятствием может стать болезнь В.Г.; несколько раз за последнее время мэтру делали операцию на глазах.
Вечером в музыкальном театре был на концерте хора Кубанских казаков. Театр, как и драматический, заслуживает особого разговора. Но строили его видимо в советское время. Ой, не дремала советская власть и после себя оставила много нерукотворного.
Над Иркутском стоит огромная плотина, сдерживающая Иркутское море, — кстати, это последняя из ГЭС, строившаяся с привлечением заключенных. Километров на тридцать вокруг города стояли лагеря.
Как всегда, меня волнует народное пение и народная жизнь. Начался концерт с народной песни «Славное море, священный Байкал». Священный! Песня прозвучала мощно и патетически. Зал взорвался аплодисментами. Русские почувствовали себя в своей стихии, заработали какие-то внутренние, генетические импульсы. Мне уже плакать хочется, когда заслышу балалайку. Это мои тетки, бабушки, это все знакомые мелодии и привычные слова моей семьи. Насколько искусство этого коллектива крепче и сильнее действует на душу, нежели современная эстрада. В известной мере сила и эмоциональное воздействие артистов являются причиной того, что их почти нет на телеэкране, — они создают довольно сильную конкуренцию. Да и сами эстрадные звезды, наверное, рядом с этими звездами народа чувствуют себя неуютно. Переполненный зал отчаянно на все реагирует. Сам концерт с его русской направленностью, с его православными и казачьими песнями нес в себе заряд политического протеста. Мы — русские. Как прекрасно ходят, поют и держатся женщины на сцене, как сексуальны, хотя не демонстрируется ни единый клочок обнаженного тела. Закончился концерт песней, исполняемой на мотив «Прощание славянки». Но слова здесь уже новые, их написал местный иркутский актер и поэт Андрей Мингалев. На первом же куплете тысячный зал встает.