На рубеже веков. Дневник ректора
Шрифт:
Студента литературного института подозревают в организации серии взрывов в столице».
Перепечатываю в дневник только конец статейки:
«…Нашему корреспонденту удалось встретиться с друзьями студента, факт задержания которого не вызвал у них ничего, кроме недоумения. Рассказывает бывший одноклассник Михаила Ярослав Мостовой: «Еще в школе Наумыч был довольно неординарной личностью: постоянно рассказывал невероятные истории из своей жизни. По его словам, он был одним из основателей секты «Церковь Черного Дракона» и постоянно участвовал в сходках членов этого общества. После окончания школы Михаил перепробовал много дел: был активным фанатом «Спартака», работал ди-джеем народно, много путешествовал по миру. Его увлечение сатанизмом никто не воспринимал всерьез, впрочем,
16 сентября, четверг. Утром телевидение объявило о новом взрыве жилого дома в Волгодонске. Москвичи с облегчением подумали: не у нас. Господи, ведь все это результат деятельности ублюдочного правительства, ублюдочного президента и общей доктрины, при которой большинство должно жить беднее, чем жили раньше, а некоторые так роскошно, как не снилось прежним магнатам. На всех не хватает. Причем богатые пытаются еще создать себе на всякий случай задел на Западе. Страна ушла в горячие завтраки в чужих отелях, в белые полотенца в номерах. В клизмы, памперсы и пьянку.
У нас на подъезде две памятки. Одна из них: давайте, жители, собирайтесь организовывать круглосуточное дежурство в подъездах, а протокол о вашем собрании и график дежурств пришлите к нам, в РЭО. А зачем же мы содержим милицию, правительство, внутренние войска, министров?
Звонили из Бутырской управы, просили взять до нового года на житье 47 участковых милиционеров, присланных на усиление в Москву. Взял, может быть, к ним дадут еще и полсотни кроватей, которые мы потом присвоим.
Вечером был на «круглом столе» в посольстве Индии в Москве. Что-то о традиционных связях и контактах на следующее тысячелетие. Интересно, но трехчасовое сидение слишком серьезная плата за фуршет. Ушел, выслушав пару докладов.
17 сентября, пятница. Самое главное и печальное, что B. C., поменяла больницу и своим ходом ездила в Бабушкино и обратно в некий центр гемодиализа, потому что «блестит, потому что новый». Как она это только вынесла? Я надеюсь, что все это закончится хорошо, может быть, и действительно придется переходить в эту другую больницу, где все по европейским стандартам. Валя не сообразила, что в этой сутолоке, которая сейчас царит в Москве, в этих пробках и «скорая помощь» может опоздать, и просто всем скоро будет не до «скорой помощи». Я все время думаю, что скоро в транспортировке B. C. на диализ надо будет рассчитывать только на себя.
Утром ходил на рынок, где купил кучу костей и обрезков мяса для питания собачки. Кость она начала грызть с невероятным наслаждением. Вечером был в Матвеевском у B. C. Прочел в трех номерах «Киносценариев» мемуары М. Буа о Нуриеве. Вырисовывается очень неодинаковый, жадный, эгоистичный, но великий человек. Кстати, Нуриев был маленького роста. Поразило, что ноты он читал с листа почти так же, как и Стравинский. Стал думать о смерти не в каком-то литературном плане, а как о вполне естественном и закономерном явлении. Нужно довольно сильно устать от болезни, чтобы она тебя утомила, и тогда начинаешь думать по-иному.
19 сентября, воскресенье. В Обнинске природа никогда не надоедает. Несмотря на самые пессимистические мысли, посадил пять кустов черной смородины, которые купил на рынке, и надумал обкладывать дом кирпичом. Дом надо красить или что-то делать с обшивкой, но я склоняюсь к тому, чтобы сделать это раз и воистину навсегда. Обычная моя манера идти более трудным путем. Кто бы потом в доме ни жил, меня будут вспоминать хорошо. Совершенствование жизни — это мое хобби.
Прочел книгу К. А. Иванова, директора СПБ 12-1 гимназии «Средневековые монастыри и их обитатели», 1910 г. Какая прелесть, чем могли заниматься люди! А я…
Для «Труда»:
«Когда глядишь на очередную «говорящую голову», тебе начинает смутно мерещиться, что же эта голова говорила раньше. В общем, телезрителя, кроме изображения, начинают посещать еще и видения. Для меня поверх всей Чеченской войны плывет незабываемая, почти «святая» тень Сергея Адамовича Ковалева, нашего знаменитого правозащитника. Воистину, хотелось воскликнуть: что хорошо было Адамовичу, то для обычного русского — смерть. Другое, уже свежее видение. Выступает, например, один из наших бывших премьеров и начинает ворковать о своей исключительной роли в прошедших чеченских событиях. А если что-то, дескать, получилось не так, как намечалось, то в этом виноваты другие министры. Как будто не долг и обязанность вожака сделать так, чтобы другие сделали так, как надо. А может быть, универсальна истина, что «руководить — это предвидеть». Или последние рассуждения другого свежего героя нашего времени, бывшего бравого генерала Руцкого, о почти потерянной нашей русской армии. Вот это созидатель! Какие дает советы и как логично рассуждает. Но кто, спрашивается, раньше мешал генералу проявлять свое здравомыслие? А ведь так был близок к вершинам власти. Но хватит злобствовать. Есть и еще одна мыслишка: «Кажется, этот этап чеченской войны Чечня проигрывает потому, что поскупилась на телевидение». Чего же это сейчас журналисты НТВ не смотрят в рот полевым командирам? Жареным запахло, и свою шкурку стало жалко? Тем не менее и на телевидении, которое осточертело своей пронзительно предсказуемой нотой, не все так печально. Перебирая телерегистры, я вдруг наткнулся на передачу, от которой уже не мог оторваться. Как ни удивительно, это был «Музыкальный ринг» с очень странной ведущей. Но заслуга ее — на этот раз — только в том, что вместо привычной попсы госпожа Максимова пригласила на ринг участников конкурса Елены Образцовой. Какие голоса, какие прекрасные молодые лица! И тут же невероятное и неожиданное свидание с легендарными певицами Ренато Скотто и Федорой Барбьери — членами жюри. Немыслимая по красоте и неожиданности передача. И такая бездарная и неумелая власть!»
21 сентября, вторник. Невероятные вещи открываются про наших политиков. Все, естественно, вращается вокруг денег. Вот уже и Примакова обвиняют в получении взятки в 800 тыс. долларов за передачу Ираку каких-то сведений для создания атомной бомбы. Допустим, этого нет. Но ведь все как-то не по зарплатам живут. Каким-то образом лечатся в европейских клиниках, собирают огромные средства. Телевидение сообщило, что Лужков в Германии за 155 тысяч марок купил двух пони для своих детей и кровного жеребца. Ответ очень простой: деньги у моей жены. Но если действительно фирма жены мэра получила заказ на всю пластмассу в Лужниках, на кресла, на всё, то ведь за такой заказ могут и застрелить. Это все из разных передач. Скандально выглядит список в Думу у Жириновского. Среди кандидатов на место в Госдуме красноярский Быков, Якубовский (генерал Дима), Михась, Ашот Енгизарян, банкир, скомпрометированный на деле Скуратова. Наш избиратель все забывает, люди влиятельные и очень денежные проголосуют. Определенно в стране не хватает на прожиточный уровень бедных и образ жизни богатых.
Умерла Раиса Максимовна Горбачева в Мюнстере от лейкемии. До этого она показалась в институте гематологии у нас, и ей поставили правильный диагноз. По словам моего племянника Димы, который работает в институте, у нас знаменитый Воробьев ее бы спас, но ей показалось в Москве некомфортно. О, эта тяга Кузнецкого моста к Парижу. Наверное, не так, всем распоряжается судьба, но ее смерть имеет какое-то мистическое значение. Горбачев тем не менее перед телевидением гнет свою линию публичного политика. Наверное, уже подсчитал шансы, что даст ему как политику смерть жены.
26 сентября, воскресенье. Я снова излагаю для «Труда» свою точку зрения на события по «ящику»:
«Как филолога, меня очень увлекает слово «зачистка». Я представляю себе некое место, ну хотя бы лист бумаги, на котором выскребается любой текст, чтобы и духу не было. Меня каждый раз коробит, произносят ли это слово по отношению к освобожденному селу, или к разбомбленным выходцам из этого же села, к развалинам. Я всегда думаю, сколько под эту зачистку попадает и живого. Не лучшее это слово и для души взрослого, и для хрупкого воображения ребенка.