На руинах
Шрифт:
— Товарищ подполковник, я…
— Почему не доложили, что здесь Парамонова? — подполковник повернулся к Зойке. — Где моя дочь? Где Доронин?
Девушка уставилась на него в полном недоумении — Коля сообщил ей, что Тине и Артему Доронину пришлось уехать в Москву без нее, но это случилось уже достаточно давно, и с какой стати ей знать, где сейчас находится дочь подполковника? Однако интуиция заставила ее промолчать, а Корнилов, воспользовавшись паузой, тут же встрял:
— Товарищ подполковник, я сейчас как раз в этой связи и допрашиваю Парамонову, она…
— Да, как же, допрашивает он! — плаксиво надув губы, перебила
— Кого убивает Шалимов?! — не своим голосом закричал подполковник.
— Да вашу же дочь и еще много других. Его бандиты нас всех вместе схватили и держали, я даже не помню, сколько нас держали, а вчера я сбежала. Если вы сейчас туда не поедете, их, может, уже ночью всех убьют! И вашу дочь тоже! Поедем, я вам покажу, где это!
Авдиенко побледнел, руки у него затряслись, он повернулся к майору.
— Выезжаем немедленно. Сколько человек в нашем распоряжении?
— В данный момент недостаточно, товарищ подполковник. Нужен час, как минимум, чтобы подготовить операцию, к тому же Парамонова еще толком не сообщила никаких подробностей и…
— Подкрепление вызовете по рации, а подробности она расскажет в машине. Собирайте всех, кто есть. Это приказ, майор! Я сам буду руководить операцией.
Корнилов понимал, что похищение дочери настолько выбило подполковника из колеи, что тот сейчас не только не в состоянии руководить операцией, но и вообще неспособен рассуждать здраво. Но что оставалось делать? Пришлось подчиниться приказу.
В машине, пока Корнилов разговаривал по рации, Зойка, используя все свое воображение, рассказывала Авдиенко о том, как люди Шалимова захватили их по дороге в аэропорт.
— Держали в подвале, наверное, месяц, я даже не знаю, какое сейчас число, — фантазировала она, все больше и больше вдохновляясь, — есть совсем чуть-чуть давали и сказали, что вашу дочь скоро убьют. Очень страшно убьют!
— Зачем? Чего они хотят?
Зойка на миг запнулась, но ее мысли тут же бешено завертелись, прокручивая сюжеты всех прочитанных детективов и просмотренных кинофильмов.
— Сказали, что должны вам за что-то отомстить.
— Ее насиловали? — сквозь зубы процедил Авдиенко.
— Ага, каждый день и по многу раз. Там один был — зверь! Вообще жутко как над ней издевался!
— Шалимов?
— Нет, другой… один там. Он по нормальному не может, так заставлял нас минет делать.
Корнилов смутился и стал усиленно смотреть в окно, чтобы окружающие не заметила краску на его лице, а один из милиционеров не удержался и откровенно фыркнул. Выкатив глаза, Авдиенко грозно на него прикрикнул:
— Отставить… твою мать! А ты, — он вновь повернулся к девушке, — покажешь мне эту сволочь!
— Ага, ладно. Нас вчера с ней, с дочерью вашей, вместе к нему привели, а я его стукнула вот сюда, — с видом наивной школьницы она бесстыдно указала пальцем, чуть не ткнув подполковника в пах, — и выпрыгнула в окно. Теперь он вашу дочь точно до смерти затрахает, если еще не затрахал, — внезапно ее глаза напряженно сощурились, взгляд уперся в дорогу. — Ой, вот здесь налево надо, а потом уже совсем чуть-чуть ехать.
Хоть и везли Зойку к Шалимову с завязанными глазами, но врожденное умение ориентироваться и чувство времени точно подсказали ей, где нужно свернуть.
— Даю ориентировку, — по рации сказал
Авдиенко лишь отмахнулся и рявкнул начавшему было притормаживать водителю:
— Поезжай… твою мать! Не бойся, майор, они как нас увидят, сами лапки поднимут. Шалимов трус, он с милицией драться не станет.
И это было правдой — Шалимов никогда не вступал в открытый конфликт с органами правопорядка. Еще до перестройки, промышляя мелким рэкетом на городском рынке, он избегал столкновений с патрульными милиционерами, хотя, если честно, те тоже не стремились иметь дело с «шалимовскими». «Ребятки» Мусы всегда носили при себе «финки» с кастетами и, к тому же, многие из них курили анашу — ею Шалимов, знавший, где можно оптом и дешево добыть эту «дурь», расплачивался с ними за работу.
В конце восьмидесятых, когда начали появляться кооперативные палатки, Муса постепенно сменил состав своей банды. Теперь на него работало много бывших «афганцев», и на вооружении у них были уже не кастеты, а настоящие «пушки». Кооператоры пытались доплачивать милиции за охрану, и милиционеры деньги брали с удовольствием, но существенной помощи не оказывали. Если случались столкновения, из которых кто-то из предпринимателей выходил с подбитым глазом или даже с переломанными костями, а товар оказывался безнадежно испорченным, то стражи порядка появлялись, конечно, на месте преступления, но лишь к шапочному разбору, свидетелей же происшествия вообще никогда не находили.
Когда в восемьдесят девятом Самсонов, разворачивая в городе свой бизнес, присматривался к ситуации, он решил, что Шалимову пора укоротить руки и ясно дал понять, что позволит ему работать только под своим контролем — даже станет платить за некоторые конкретные задания. Муса, почувствовав силу, особо рыпаться не стал и предпочел подчиниться. В конце концов, ему это даже пришлось по душе. Окончательно он осмелел и стал считать себя чуть ли не на одной ноге с МВД, когда пронюхал, что начальник городской милиции Авдиенко стал негласным партнером Самсонова и Володина по бизнесу. В случае с Тихомировым-младшим ему вообще незачем было опасаться — работа была поручена ему лично Володиным. Поэтому, когда Сэм доложил о появлении в лесу милицейской машины, Шалимов лишь равнодушно пожал плечами.
— Может, ищут кого-то. Нас не тронут.
— Могла девка навести, — злобно прошипел Рафик, но ему никто даже не ответил.
— Теперь ему везде девки будут мерещиться, — насмешливо заметил Муса, ни к кому не обращаясь и даже не глядя в сторону так опростоволосившегося накануне младшего брата. Тот вспыхнул от унижения и отвернулся.
— Муса, к нашей хате подъезжают, я из окна видел, — сбежав по лестнице, крикнул один из бандитов.
Шалимов обеспокоился — в его компании было три человека, которым встреча с милицией была полностью противопоказана. За разные дела в прошлом им светила «вышка» или «пожизненное», но они сумели вовремя скрыться. Остальные члены банды вполне могли устраивать разборки с драками, однако всерьез на «мокрое» дело никто из них бы не пошел. Поэтому Муса решился взять под свое крыло отморозков и держать их под рукой на тот случай, если придется убрать кого-то с дороги «по-настоящему». Теперь, увидев появившееся на лицах этих троих напряженное выражение, он кивнул им и негромко приказал: