На руинах
Шрифт:
— На фиг они мне, бабы все дуры.
— Сам дурак! — это сестры ответили ему дружным хором.
Анвар расхохотался.
— Ладно, ребята, весело живете, но у вас, я смотрю, разговоры уже не те пошли. Стелите мне, я ложусь.
На кровати брата он уснул, как убитый. Призраки прошлого не беспокоили, и даже Тимур, несмотря на все свои попытки, так и не сумел его растолкать и подвигнуть на рассказ американских анекдотов о сексе.
С утра ребята разбрелись по своим делам, а Анвар, проснувшись и доев вчерашних пирожков, попытался заказать билет
— Пять! У меня повышенная!
— Поздравляю, — больше Анвар ничего не успел сказать, потому что наконец-таки на другом конце провода ответил приятный женский голос.
Ему предложили на выбор — улететь сегодня или через два дня. Подумав, он решил, что в Москве ему делать в сущности нечего. Окончив разговор и повесив трубку, пошел на кухню к Дианке, собиравшей со стола посуду.
— Так, говоришь, повышенная?
— Представляешь, такой паразит — не хотел ставить «пять», по всему курсу гонял. А ты завтракал? Сейчас я посуду домою, потом сварю тебе что-нибудь вкусненькое, а потом побегу за маслом — в угловом магазине очередь стоит, масло дают.
— Не надо вкусненького, я сейчас уезжаю.
— Да ты что! — от огорчения у нее вытянулось лицо. — Ты же вчера ничего не сказал.
— Только что заказал билет — в четырнадцать тридцать самолет, другого не было. Мне еще нужно будет выкупить билет и прочее, так что минут через сорок нужно выходить. Жалко с ребятами не попрощался, поцелуй их от меня, а с Тимкой я еще созвонюсь.
— Я тебя провожу, — она со вздохом стащила с себя передник.
— Ни в коем случае!
— Ну, до метро хотя бы доведу, а то ты еще заблудишься — столько лет здесь не был. И потом, мне дома все равно неохота сидеть — прогуляюсь, в библиотеку схожу, потом, может быть, в кино. А за маслом пусть Тимка стоит, раз он такой умный, а то я в прошлый вторник три часа стояла. Ой, как жалко, Анварчик, ну почему ты уезжаешь?
— Да мне и самому жалко.
Через полчаса, когда Анвар уже собрался, Дианка сидела у стола и аккуратно дописывала круглым почерком:
«… в библиотеку, потом в кино. Приду часа через три, — она подумала, и исправила, — четыре. Если задержусь — позвоню».
После трагедии, случившейся одиннадцать лет назад, Халида установила в своей семье незыблемый закон: каждый, хотя бы ненадолго отлучаясь из дома, обязан сообщать остальным, где находится и когда вернется, а если что-то изменится, то непременно звонить и предупреждать. Даже живя без матери, Тимур и девочки никогда не нарушали это правило.
— Все, вперед, — положив записку на видном месте, Дианка побежала в прихожую надевать сапоги и шубку.
У метро Анвар в последний раз обнял и расцеловал сестренку.
— Будьте все умниками, не деритесь и держите хвост трубой. Дальше не провожай, в метро я уж как-нибудь дорогу найду.
Дианка постояла, печально глядя ему вслед, потом медленно пошла прочь. Ей было грустно,
Самсонов видел, как они прощались у метро, но подойти не решился — двенадцать лет назад, когда они с Анваром виделись в последний раз, тот был уже почти взрослым и вполне мог его узнать. Обогнав Дианку, он остановился и, открыв дверцу, выбрался из машины.
— Диана, какая встреча!
Узнав его, девушка удивилась и обрадовалась.
— Ой, здравствуйте, Леонид! — она протянула ему руку в варежке. — А как вы меня узнали? Когда я в шапке нас с Лизой никто различить не может.
— А я, видите, различил. Что вы здесь делаете?
— Я живу в этом районе, вам разве Женя не говорил?
— Может, и говорил, но я запамятовал, — накрыв маленькую ладошку второй рукой и не выпуская ее, он смотрел на девушку сияющими глазами. — Садитесь, довезу до дома.
— Ой, нет, спасибо, я хотела прогуляться, — ей стало неловко, — я… понимаете, я сегодня сдала последний экзамен. На «отлично», — уточнила она, как будто для него это было столь важно.
Из груди его вырвался тихий и нежный смешок.
— Ну, раз на «отлично», я вас просто обязан прокатить. Садитесь, гулять сейчас холодно.
И Дианка, решившись, забралась в теплый салон.
— Куда едем? — включая зажигание, спросил Самсонов. — Приказывайте, сегодня весь мир принадлежит отличнице.
— Да мне все равно, а вы здесь зачем — по делам?
— Были дела, я их уже закончил и сегодня уезжаю в Париж.
— Ой, в Париж! А у меня брат сегодня тоже уехал — в Америку.
— Родной брат? Тимур?
— Двоюродный. Он физик, его пригласили там работать. И, знаете, он хочет, чтобы Тимка тоже к нему приехал — когда закончит университет.
— Что ж, это правильно, в Америке у Тимура будет больше возможностей, я уже говорил это, когда мы были в ресторане.
Дианка посмотрела в окно — они слились с потоком машин и быстро ехали по Профсоюзной улице к центру.
— Как быстро едем — уже Новые Черемушки проехали. Днем хорошо — нет пробок.
Возле магазина «Березка» Самсонов внезапно притормозил.
— Знаете, я хотел попросить вас об одном одолжении: моя дочь сегодня тоже сдала экзамен, и я хочу сделать ей подарок — какое-нибудь украшение. Поможете выбрать?
Лицо Дианки слегка вытянулось.
— У вас есть дочь? Вы не говорили. А она большая?
— Как вы. Поэтому я и прошу вас помочь.
— Странно, вы такой молодой. А что вы хотите ей купить? Золото сейчас не купишь — если даже бывает, то такие очереди, что с ума сойдешь.
Самсонов негромко засмеялся.
— Естественно, люди хотят хоть во что-то вложить свои деньги. Но купить можно все, что угодно, было бы желание.
Не заходя в торговый зал, он провел девушку прямо в кабинет администратора. Толстый чернявый мужчина, поднявшись им навстречу, угодливо заулыбался.