На руинах
Шрифт:
— Ты на задвижку не запер что ли? — хрипло спросил он.
— Да вроде захлопнул, я же…
Вася не договорил, потому что ответ на вопрос явился сам собой — дверь в подсобку отворилась, на пороге встала Раиса Горюнова.
— Ой, а Алексей Прокопьевич где?
— Нету, — буркнул Коля, настороженно глядя на нежданную гостью, — он давно в Москве, комплекс закрыт.
— Да это-то я знаю, я просто шла с работы, смотрю — свет горит, у заднего входа машина с мясокомбината. Думала, Алексей Прокопьевич приехал, хотела насчет мяса что-нибудь узнать. А это… — не договорив, она впилась взглядом в пакет на столе и коротко выдохнула: — Говядина! Получили все-таки, мясо да? Импортное? Какая упаковочка хорошая!
Растерявшийся Вася не нашел ничего лучшего, как надвинуться всем корпусом на женщину и угрожающе буркнуть:
— Вы идите отсюда, знаете куда!
Горюнова не обиделась и, молитвенно сложив ручки, отчаянно заверещала:
— Мальчики, я все понимаю, но вы можете у самого Алексея Прокопьевича спросить — я у него уже двадцать лет стригусь, он мне сам предлагал из ресторана взять по госцене. А сейчас я и с наценкой согласна, потому что понимаю: даже на рынке пусто, — Раиса, в два прыжка оказавшись возле пакета, вцепилась в него обеими руками, взвешивая его в воздухе, говорила: — Два килограмма, не больше, я с уверенностью могу сказать, уж мне поверьте!
Она прижимала одной рукой пакет к груди, другой шарила в сумочке.
— Погодите! — крикнул очнувшийся Коля и сделал шаг в ее сторону, но Горюнова уже выскочила за дверь, до приятелей донеслось бодрое «сдачи не надо». На столе осталась лежать смятая пятерка. Коля упал на стул и в отчаянии обхватил голову руками.
— Все, конец! Из-за тебя, дерьмо, не мог дверь запереть!
— Сам дерьмо, — окрысился Вася, — я захлопнул, откуда я знал, что на задвижку надо!
— Через час, самое малое, менты придут, бежать надо!
— Куда бежать? Некуда нам бежать, и я из-за тебя влип, пойду, как сообщник! Нет, я сейчас разберу эту машину к черту, чтобы следов не осталось, отсоединяй от щитка!
Коля, не реагируя на его слова, продолжал стонать, раскачиваясь на стуле из стороны в сторону, поэтому Вася плюнул и сам открыл щиток.
— Не лезь, убьет, — вяло предупредил Коля.
— Черт! Где у вас тут общий рубильник, куда ты ходил включать питание?
Коля молчал, и Васе неожиданно стало ясно: друг не желает нести заслуженную кару в одиночестве.
— Сволочь ты, Николаша!
Лезть под двести двадцать вольт не хотелось, но искать рубильник не было времени. Аккуратно, чтобы не шибануло, Вася начал отсоединить контакт. Коля подал голос:
— Я тебя не принуждал, ты, Васек, сам согласился — за комнату и Зойку.
Рука Васи дрогнула, металлическое жало отвертки чего-то коснулось, посыпались искры. Он чертыхнулся и, решив все-таки отключить питание, побежал на второй этаж. Коля ухмыльнулся — щитовая была заперта, а ключ лежал у него в кармане. И тут же вздрогнул — на пороге стояла растрепанная красавица Галя Ефремова с большой сумкой в руках. Волосы ее после последней стрижки уже отросли, а причесаться она не успела — вскочила с кровати и помчалась сюда, едва верная своему слову Раиса Горюнова позвонила ей и прерывающимся от радости голосом сообщила:
«Галюша, у Тихомирова в ресторан говядину привезли — импортную! Много! Давай скорей — там электрики что-то ремонтируют, попроси, чтобы они тебе отпустили. Скажи, что ты у Алексея Прокопьевича постоянно стрижешься».
— Вы ведь Алексея Прокопьевича брат, да? — руки Гали, не выпуская авоськи, молитвенно сложились на груди, — меня Алексей Прокопьевич всегда с мясом выручал, я у него всю жизнь стригусь. Ну, пожалуйста! Я у вас хоть по три рубля возьму, отпустите? У меня муж, когда голодный очень злой, — она кокетливо повела глазами.
Из груди Коли вырвался хриплый и безнадежный смешок.
— Очень злой муж, говоришь?
— Очень, — игриво подтвердила Галя.
— А я добрый, — он поднялся и почти вплотную подошел к ней.
— Если добрый, отпустите говядины, — чуть отступив к стоявшей в углу мясоразделочной машине, она лукаво повела глазами.
— Отпущу, — согласился Коля, — прямо сейчас.
Резким движением он развернул Галю и, наклонив, прижал животом к Васиному детищу. Потом задрал ей юбку и расстегнул свою ширинку.
— Ой, что вы делаете? Ой!
— Расслабься.
Она послушно впустила его в себя, исправно двигалась с ним в такт и, словно стесняясь своих неожиданно приятных ощущений, продолжала стыдливо приговаривать:
— Ой, да что ж вы такое делаете! Ой, нельзя же так! Ой! Ой!
— Куда ты ключ от щитовой дел, зараза? — в ярости крикнул Вася, ворвавшись в комнату, и оторопел от представшей перед ним картины.
Красная как кумач Галя торопливо выпрямилась и начала одергивать юбку, ощущая, как по ногам течет теплое и липкое. Коля, криво ухмыльнувшись, застегнул брюки и дружески похлопал ее по заду:
— Ладно, иди, дам мяса.
Он гостеприимно распахнул морозильник, где по полочкам были аккуратно разложены пакеты. Пряча глаза, Галя несмело ткнула пальцем.
— Вот этот и этот, можно?
— Бери, почему же нельзя!
Когда она ушла, оцепенело молчавший все это время Вася, хрипло спросил:
— Ты что, рехнулся? Ты что творишь?
— Да ладно! — Коля равнодушно махнул рукой. — Все равно один конец, а там уже нам с бабами трахаться не придется. Кстати, если б ты захотел, она бы тебе тоже дала.
— Иди ты к черту!
Им не удалось продолжить словесную баталию, поскольку в дверь постучали две милые дамы средних лет и, смущаясь, объяснили, что «Раечка позвонила, будто привезли импортную говядину, и нельзя ли хотя бы по килограмму — даже если и по три рубля, то мы возьмем».
— Можно, отчего же нет? — добродушно согласился Коля и сострил: — Весов, правда, нет.
— У меня безмен всегда с собой, — не поняв шутки, сказала одна из женщин. — А вы поищите в шкафу, у Алексея Прокопьевича тоже где-то безмен был, он нам в августе мясо отпускал.