На руинах
Шрифт:
— Вы незнакомы? Это сын Марата Васильевича Артем, а это Зоя, его невеста.
Один взмах ресниц Зои, и внезапно Жене показалось, что земля начала уходить из-под ног. Еле устояв на ногах, он с трудом сумел из себя выдавить:
— Очень приятно, рад познакомиться.
Марат Васильевич встретил его на пороге кабинета, дружески пожал руку.
— Заходи, заходи. Ну-с, давай, посмотрим, что там у нас.
Он просматривал текст с внесенными изменениями, удовлетворенно кивал головой, иногда задавал вопросы — тогда Жене приходилось напрячь всю свою волю, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость. В голове вертелось:
«Надо же — как только этому плюгавому удалось отхватить такую телку!».
Тут же в памяти всплыл рассказ приятеля — тот долго дружил с дочерью Дорониных Ирой, их однокурсницей, и даже собирался на ней жениться, поэтому на правах жениха был в курсе всех пикантных секретов семьи. До поры до времени он хранил их, как будущий родственник, но когда по окончании университета Ира вышла замуж за немца и укатила в Германию, отвергнутый жених счел себя вправе облегчить душу во время одной из дружеских вечеринок. От него-то друзья по застолью, в том числе и Женя, узнали, что прежде Доронин жил и работал в Москве. Там у него осталась другая семья — жена и сын Артем. С Антикант он познакомился на какой-то конференции, влюбился с первого взгляда, но отношения их в течение двух лет оставались официально незарегистрированными — то ли законная московская супруга Доронина не хотела давать развод, то ли он сам не решался. Лишь после рождения Иры, развод был получен и второй брак узаконен.
Когда первая жена Марата Васильевича умерла от рака, Доронины по настоянию Софьи Александровны забрали к себе Артема. Однако подросток оказался неблагодарным — он возненавидел мачеху, презирал отца, а сестру постоянно изводил ехидными репликами. В семнадцать лет Артем вернулся в Москву и поступил на факультет журналистики, после чего вся семья с облегчением вздохнула. Время от времени он наезжал к отцу, вел себя при этом нагло и развязно, но Антикант относилась к пасынку с ангельским терпением и перед всеми демонстрировала свою лояльность. Сам Женя нынче увидел этого Артема в первый раз, и тот ему совершенно не приглянулся, если не сказать большего, но девушка!
Отгоняя навязчивые мысли о сидевшей в столовой красотке, аспирант Евгений Муромцев вытащил из кейса журнал со своей последней публикацией и протянул Доронину.
— Марат Васильевич, я еще не показал вам последний номер «Вестника», вот статья.
Шеф полистал и удовлетворенно кивнул.
— Что ж, три статьи, тезисы докладов — это уже солидно. Думаю, в конце октября можно будет представить диссертацию на ученом совете, а в начале ноября сделаешь доклад в ведущей организации — думаю, что в институте у Соболева. Если они дадут положительный отзыв, считай, что половина дела сделана.
— А раньше нельзя? Я внес все исправления, как вы сказали, автореферат у меня готов.
Доронин развел руками.
— Никак не получится — один из оппонентов, которого я тебе наметил, уезжает в длительную командировку в Индию, мне нужно будет решать, кем его заменить. К тому же над началом реферата тебе придется еще немного поработать — фразы об актуальности и практической значимости выглядят несколько размытыми. Да и незачем торопиться, времени еще у нас достаточно, — с этими словами он поднялся, показывая, что разговор окончен, и сделал гостеприимный жест рукой: — Пойдем пить чай, а то опять убежишь, как в прошлый раз, и Софья Александровна устроит мне жестокий разнос.
Нет, нынче Женя убегать не собирался. За столом его посадили рядом с Зоей, и от близости ее голова у него пошла кругом. С другой стороны от девушки сидел Артем Доронин, и в его взгляде, устремленном на невесту, читалось откровенное вожделение. Марат Васильевич, подмигнув, достал из буфета пузатый графинчик с домашней наливкой.
— Думаю, никто не станет возражать, если мы столь радостное событие, как знакомство с молодой невестой, отметим чем-то более крепким, чем чай?
Женя торопливо прикрыл свой бокал ладонью:
— Мне нельзя, я за рулем.
— У вас своя машина, да? — Зойка улыбнулась, и сердце Жени моментально куда-то провалилось.
— Ну, не совсем своя — папина. Просто он сейчас ездит на служебной, а эту отдал мне.
— Ой, мне так нравится кататься на машине!
— Я бы мог вас покатать, если пожелаете.
— У тебя будет сто машин, двести, сколько захочешь! — Артем быстро захмелел, и лицо его раскраснелось. Он недовольно взглянул на Женю, хозяйским движением обхватил плечи Зойки и резко притянул ее к себе. Она осторожно высвободилась.
— Посуду побьешь.
Софья Александровна принесла из кухни блюдо с жареными кусками курицы, поправила сбившуюся скатерть и грудным голосом сказала мужу:
— Марат, у молодых бокалы пустые, достань-ка еще водочки.
Показалось Жене или нет, что она намеренно желала напоить пасынка? Зойка почти не пила — едва пригубила и поставила на место. Из-под длинных ресниц вновь бросила на Женю долгий зовущий взгляд и поднялась. Артем вцепился в ее руку и потянул назад.
— Сиди!
— Да мне в туалет надо.
Выдернув руку, она выбежала из комнаты. Артем потянулся за ней, но неожиданно потерял равновесие и врезался локтем салатницу.
— Ну, брат, ты уже готов, — расхохотался тоже порядком набравшийся Марат Васильевич.
— Ах, боже мой, Артем, переодень рубашку, я дам тебе чистую, — Софья Александровна засуетилась, захлопотала вокруг пасынка, оттирая салат салфеткой.
Женя, чувствуя, что становится лишним, поднялся.
— Благодарю, разрешите, я уже пойду. Спасибо, Софья Александровна, все было очень вкусно.
— Да-да, Женечка, до свидания. Заходите к нам почаще, не забывайте нас. Марат, проводи Женю, потом найди в шкафу какую-нибудь рубашку для Артема. Только пакет на верхней полке не трогай — там твой новый костюм, что Ирочка тебе летом в Италии купила.
— Не надо меня провожать, Марат Васильевич, я сам найду дорогу, до свидания. До свидания, Артем.
Женя пожал руку, протянутую научным руководителем, та оказалась потной и липкой. Доронин-младший пробормотал в ответ что-то невнятное. Руку ему Женя подавать не стал чисто из гигиенических соображений — побоялся испачкаться салатом. Зойка стояла в прихожей возле трехстворчатого трюмо и неторопливо водила щеткой по густым коротким волосам. Их с Женей взгляды пересеклись в зеркале.