НА РУСЬ!
Шрифт:
«Не всё коту масленица, – злорадно думаю я, глядя на спины улепётывающих воинов. – Пора и вам сходить туда, куда вы посылали других!».
Хуже всего то, что у монголов есть резервы, а наших бойцов можно пересчитать по пальцам.
«Эх, – вздыхаю я о несбыточном. – Нам бы свежих воинов сотен десять, и неизвестно в чью сторону склонилась бы чаша весов победы».
До вечера мы отбили ещё два штурма. Оба Луиза просидела в башне под присмотром Агуды. К закату стоять у катапульт стало некому. А монголы пошли на очередной штурм. Это были последние силы, которые они могли противопоставить нам. Несколько десятков воинов собрались вокруг меня на крепостной стене.
– Мёртвые сраму не имут! – произнёс я свою последнюю речь.
Я стоял на высокой стене и смотрел на копошащихся внизу людей.
– Повелитель, монголы подтащили таран! – донёсся до меня хриплый голос.
– Смолу! – приказал я.
– Не поможет. Над ним крепкий навес, – ответил Дилан- дай. – Да и ворота держатся на честном слове.
– Крепить ворота с нашей стороны! – махнул я рукой в сторону ворот.
– Некому, – спокойно произнёс Диландай, прикрывая меня щитом от очередной порции монгольских стрел.
Сразу две стрелы с противным стуком пробили кожаную обивку и, задрожав оперением, застряли в деревянной основе щита. Диландай небрежно смахнул их саблей и одним ловким движением кинул её в ножны.
– Как Адзи? – поинтересовался я.
– Рвётся на стены, – ухмыльнулся куин.
Он был воином, и определённое им самим короткое время оставшейся жизни нисколько его не смущало.
– Теперь уже можно, – отрешённо произнёс я. – Теперь всё можно.
– Но ваш сын? – голос Диландая дрогнул.
– Мой сын никогда не станет рабом! – стиснул я зубы.
Из-под крепостных стен раздался дикий вой. Опрокинутая вниз кипящая смола всё-таки достигла цели.
Я поймал себя на мысли, что всё это уже происходило со мной. В далёком 1934 году в моих снах, которые я тщетно пытался расшифровать.
– Барони не пускал меня к тебе, – капризно произнесла принцесса, прижимаясь ко мне плечом.
Рой летающих стрел и неприятный свист зажигательных снарядов не производил на неё абсолютно никакого впечатления. Настоящая амазонка и жена солдата!
В серебристой миниатюрной кольчуге работы лучших чжурчжэньских мастеров, с золотой цепью, толщине которой мог бы позавидовать любой из братков девяностых годов двадцатого века, она появилась на стене сразу же, как только я снял свой запрет понимая, что отмеренное нам время подходит к концу. Попытки вернуться в свой век так и не принесли желаемых результатов.
Мимо нас прогремели латами несколько воинов, спешана подмогу в сторону ворот. Адзи перегнулась через каменный зубец стены и стала комментировать события.
– Бьют тараном в ворота! Смола горит прямо на навесе, но они не отходят.
– Осторожнее! – предостерёг я её.
– Прикажи сбросить на них камни, – повернула ко мне голову Адзи. – Ой!
Я с ужасом смотрел на торчащее из-под её ключицы оперение тяжёлой бронебойной стрелы и не знал, что делать.
– Что это? – девушка посмотрела мне в глаза. – Ты чего-то испугался?
Из очерченных пушистыми ресницами глаз, набухая, покатились две крупные слезы. Лицо Луизы побледнело, немного широковатые скулы вмиг обострились. Она пошатнулась и медленно подняла руку к стреле.
– Больно, – прошептала девушка и стала оседать.
Выйдя из оцепенения, я подхватил ставшее безвольным тело на руки и поднял лицо к небу.
– Почему её, а не меня?
Ко всему безразличные небеса подобные крики слышали не один миллион раз и всегда оставались равнодушными. Не может солнце светить одинаково для всех, и если ты не баловень судьбы, то тебе уготованы рай на небесах и великие страдания на земле.
Окружающий мир во всём своём многоцветном великолепии в одно мгновенье стал серым и безликим. Моя мечта, моя любовь, моя Адзи смотрела на меня угасающим взглядом. Круг замкнулся. Вечность сделала свой очередной ход. Я прижимал хрупкое тело любимой женщины к груди и чувствовал, как из него вытекает жизнь. Рядом суетился Барони, нодаже у него не было веры в исцеление своей принцессы.
– Её надо к святому источнику, – сказал он, потупив глаза. – Боги освятили надеждою воду жизни, она ей поможет.
Я раньше слышал об этом источнике (гораздо позже, в тысяча девятьсот восьмидесятых, он станет называться Анненские Воды),но находился он не близко. Выбраться из осаждённой крепости и добраться до него представлялось практически невозможно. Но если имеется хоть один шанс из тысячи, его надо использовать. Тем более я знал, что если отправлю Барони, то он обязательно дойдёт. А иначе как бы я его встретил в 1933 году? Даже если не удастся спасти Луизу, молодой тудири должен жить, в противном случае разорвётся связавшая нас цепь событий.
– Диландай! – прохрипел я.
– Я здесь, командир.
– Только тебе верю, тебе и Барони, – произнёс я, глядя ему в глаза. – Ты всё слышал?
– Всё.
– Сможете?
– А как ты?
– Я вас прикрою, а потом догоню. Воспользуйтесь подземным ходом.
– Давай лучше я? – взгляд куина стал просящим.
Но я знал, что если монголы не найдут моего тела, они не успокоятся – по всем тропам устремятся отряды преследователей. И тогда, обременённые раненой, мои друзья вряд ли сумеют уйти. А я хотел, чтобы Луиза жила и родила дочь. Барони её вылечит, я был в этом уверен. Парень настоящий тудири, и я не раз убеждался в его могуществе.
И вот небольшой отряд из восьми человек скрылся в подземном ходу. Я поднапрягся и сдвинул рычаг, удерживавший массу камней над входом. Раздался грохот. Когда пыль улеглась, я увидел, что место входа надёжно замуровано.
– Вот и всё, – произнёс я вполголоса. – Все пути отрезаны.
Слышались крики монголов, добивающих раненых. Мне показалось, что в живых остался лишь я. Поднявшись на стену, я встал в нишу, прикрывавшую спину и бока, готовый отдать свою жизнь, нозадорого. И вот на стене показались первые враги. Они бросились на меня, азартно размахивая кривыми саблями.