На шпильках по джунглям

Калинина Дарья Александровна

– Зачем она это сделала? Это какой-то знак?

Дядюшки Лимпо, к которому подруги могли бы обратиться за разъяснениями, видно не было. Но, судя по тому, в каком смятении переглядывались люди, идущие следом за негритянкой, они хорошо знали, что она натворила. Но из белых выходку девчонки заметили лишь сами подруги и еще двое – муж и жена, которые проходили мимо могилы последними и случайно оглянулись назад как раз в тот момент, когда куколка летела в могилу.

Поэтому подруги и подошли за разъяснениями именно к ним, к пожилой

супружеской паре, у которой были добрые и приветливые, но при этом растерянные лица.

– А что эта девчонка бросила на гроб нашего дорогого господина Якоба? – спросила у них Кира.

Супруги вскинули на нее головы, и жена воскликнула:

– О! Я же тебе говорила, дорогой! Черномазая это сделала!

Муж взглянул на подруг и спросил:

– Вы это тоже видели?

– Да.

– Пит, ты слышишь, – теребила его жена, – мы не ошиблись. Девочки тоже это видели.

– Но что именно мы видели? – спросили у них подруги. – Что это была за кукла?

– Это отвратительная вещь!

– Почему? Кажется, это была самая обычная самодельная кукла из соломы и тряпок.

– Это была кукла-вуду, голем!

– Что?

– По одному из культов, которым поклоняются до сих пор наши негры, это такая магически заговоренная колдуном кукла, которая порабощает душу умершего, заставляя его служить живому колдуну.

– Но это же явная глупость!

– Черные в это верят. И то, что сделала эта девчонка… Это непростительно, кощунственно, гадко!

– Она нанесла оскорбление всем нам. И в первую очередь детям нашего дорогого Якоба.

Но Пэм, Петрес и Крис казались невозмутимыми. Они стояли слишком далеко от могилы, могли и не видеть, как негритянка бросила в могилу заговоренную злым колдуном куклу. Белые гости, кроме супругов, тоже стояли спокойно. О том, что случилось, поняли лишь черные. Ну и, конечно, сами подруги, которых очень заинтересовало странное поведение девушки.

За что-то она ненавидела семью Якоба. И насколько далеко простиралась ее ненависть?

– За ней! – скомандовала Кира. – Надо ее догнать!

И подруги устремились следом за негритяночкой, которая скрылась в толпе черных.

– Извините, – пробивалась в ту же сторону Кира. – Простите. Мы не местные, нам надо туда!

Как ни странно, негры послушно расступались в разные стороны, давая ей дорогу. И хотя выглядели они изрядно недоумевающими, никто из них не мог понять, что нужно двум приличным белым девушкам среди черной толпы, все же подруг тут никто не обижал. Пару раз Кира ощутила пощипывание пониже талии, но это явно постарались молодые ребята, которых их старики привели на кладбище и которые тут отчаянно скучали.

– Где эта коза? – сердилась Леся. – Она пошла в эту сторону! Куда делась?

Наконец подруги выбрались из толпы и увидели, как по кладбищенской дорожке от них удаляется тоненькая фигурка.

– Скорей! Уйдет же!

Но черная девушка никуда не торопилась. Она шла, безмятежно

подставив лицо солнечным лучам и улыбаясь. У нее был умиротворенный вид человека, который не только сделал доброе дело, но еще и выполнил при этом свой долг.

– Девушка! – погнались за ней подруги, едва отойдя от скопления народа возле свежей могилы господина Якоба. – Как вас там? Замбия! Эй! Вы нас помните?

Негритянка оглянулась, и на ее лице заиграла та самая ни с чем другим не сравнимая белозубая и широкая улыбка, которая отличает этих людей.

– Инглиш? – весело засмеялась девушка, показывая тем самым, что она тоже узнала подруг.

Но тут же на ее лице мелькнуло выражение испуга, которое так быстро сменилось откровенным страхом, что подруги просто не успели заметить эту перемену. Когда они спохватились, было уже поздно. Негритяночка шмыгнула прочь от них по какой-то боковой дорожке и стремительно понеслась, огибая могилы.

– В погоню! За ней!

Подруги побежали, но, увы, им было далеко до ловкости и грациозности негритянки. Хотя они тоже бежали быстро, но негритяночка точно ушла бы от них. Расстояние между ней и подругами все больше и больше увеличивалось. Еще несколько прыжков, и эта серна скроется среди могил.

– Уйдет! – выкрикнула на бегу Кира.

– Не догоним! – согласилась с ней едва переводящая дух Леся.

Но как раз в этот момент на пути негритяночки попался кладбищенский служитель. Был он белым и явно относился к тем людям, которые также ненавидят черных. Этот неопрятно одетый, грязный старик вообще ненавидел всех на свете. Но негритяночку он схватил с таким видом, словно собирался немедленно и самолично ее линчевать. Девушка попыталась вырваться. Но старик дал ей здоровенную оплеуху, от которой голова бедняжки дернулась в сторону, словно ватная.

– Не трогайте ее! – налетели на сторожа с двух сторон подруги. – Она наша!

Старик явно растерялся. Но Кира уже сунула ему в руки купюру со слоном, и служитель удалился, укоризненно покачивая головой и явно осуждая молодых белых девушек, которые носятся за черными по кладбищу, оскверняя тем самым покой усопших.

– Эй! Очнись!

Приводя девушку в чувство, подруги даже не знали, смогут ли они поговорить с Замбией. Знает ли она по-английски что-нибудь кроме ее «Инглиш?». Впрочем, несколько фраз она точно знает. А язык взаимопомощи и дружбы понятен во всем мире.

Наконец незнакомка открыла глаза и удивленно посмотрела на подруг.

– О, моя голова! – произнесла она на отличном чистом английском. – Что со мной произошло?

– Ты упала.

– Упала?

– Упала и ударилась.

– А тот старик, который меня схватил?

– Он ушел.

– А-а-а…

Девушка попыталась сесть. И тут же на ее смуглом личике снова промелькнуло выражение тревоги.

– Нас не должны видеть с вами вместе!

– Почему?

– Отец… он будет против!