На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре
Шрифт:
Глебов видел пару раз Зубатова — бывшего начальника охранки. Приятная внешность. Сдержанная улыбка. Голос низкий и мягкий. На самом же деле — нисколько не безобидная фигура.
— Чем заслужил чести присутствовать здесь? — спросил с сарказмом Алексей. Лопухин наклонился вперед, сцепил руки в замок.
— Что же, перейдем к делу. — Он некоторое время с любопытством смотрел на Глебова. — Надеюсь, вы понимаете, что раз вы находитесь здесь, а не в комнате для допроса, ваше положение отличается от положения заключенного. Однако все может измениться. И это зависит только от вас.
Лопухин сделал паузу, наблюдая за реакцией Алексея.
— И что же вы хотите?
— Я хочу предложить вам сотрудничество.
— Сотрудничество?
— Удивлены?
— Признаться, да. Я не вижу причин, по которым вы мне предлагаете сотрудничество, и не вижу причин, по которым мне стоит согласиться.
Лопухин улыбнулся:
— О, причины есть, уверяю вас. Вот, ознакомьтесь.
Лопухин вынул из несгораемого шкафа папку и протянул Алексею.
Глебов неторопливо с ленцой взял ее, хотя внутри все напряглось как пружина. Как только он раскрыл ее, то сразу понял, что пропал. Досье было составлено на него и содержало материалы, касающиеся не только его бывшей преступной деятельности, но и личной жизни. Вся подноготная, все!
Алексей медленно закрыл папку.
— Вот видите, господин Глебов, мы знаем о вас все, или почти все. Вам грозит пожизненная каторга, не меньше. Вы же — человек огромнейших способностей! Зачем же ваш талант будет пропадать даром?
Алексей откашлялся — в горле пересохло.
— О каких талантах вы говорите? Я обычный человек.
— Ну что вы! Не скромничайте, господин Глебов. Вы прекрасно образованы, говорите на французском, английском, немецком языках. Объехали всю Европу. Точнее, обокрали. К каждому своему делу подходили творчески. Умны. Находчивы. Предприимчивы. Ловки. Вы один стоите десятерых моих агентов.
Алексей откинулся на спинку дивана.
— Вы только что чуть ли не назвали меня сверхчеловеком. Не боитесь, что я обведу и вас вокруг пальца?
— Нет. Не боюсь. Вы ведь очень любите свою супругу? Да, вижу, что очень — вы сразу напряглись. — Лопухин удовлетворенно улыбнулся. — Мы многое знаем и о ней. К примеру, Елизавета Николаевна имеет связи с революционными организациями. Мы можем в любой момент арестовать ее. На допросе пытать. Жаль будет испортить такой эталон русской красоты.
— Странно то, что вы ее до сих пор не арестовали.
— Пока в этом нет большой надобности. Мой человек всегда поблизости, а она об этом даже не подозревает. А, может быть, вы хотите, чтобы мы продемонстрировали свои возможности?
Алексей молчал. Хотя его лицо было непроницаемо, но он лихорадочно обдумывал все услышанное. Заявить о том, что они с женой практически расстались? Нет, со своей революционной деятельностью она сразу попадет в тюрьму. Пока же, по каким-то своим причинам, полиция ее не трогала. Лопухин пытался с ним договориться. Пока — мирно, потом — жестко надавит. Он для чего-то нужен ему, несмотря на все совершенные преступления.
— Я жду ваш ответ, Алексей Петрович.
— Я согласен сотрудничать, — выдавил он из себя.
— Что ж, я рад.
— Что вы хотите, чтобы я сделал?
— Сразу к делу? Что же. Найдите мне убийц Плеве. Проникните к ним. Выведайте их планы.
Алексей изумился:
— Удивлен! Я слышал, что вы арестовали убийцу.
— Не все так просто, Алексей Петрович. Мне нужен не просто исполнитель, мне нужен заказчик. Для этого вам нужно найти Валентина.
— И кто же этот Валентин и где его искать?
— Эту задачку предстоит решить вам. — Лопухин протянул Алексею очередную папку. — Вот взгляните. Здесь все, что нужно.
Глебов открыл ее и углубился в чтение. Лопухин наблюдал за ним. Алексей задумчиво потер подбородок. Он вспомнил разговор с Кони [35] , с которым был очень хорошо знаком. Тот вскользь упоминал беседу с Плеве. На утренней прогулке на Аптекарском острове Плеве гулял один, без всякой охраны, и Кони спросил его тогда, как может он идти на риск подобных прогулок, зная, что революционеры мечтают о покушении на него. Плеве в ответ самодовольно усмехнулся и сказал, что обо всех их планах будет знать заблаговременно. Как показала жизнь — не обо всех.
35
Анатолий Фёдорович Кони (1844, Санкт-Петербург — 1927, Ленинград) — государственный и общественный деятель. Юрист, судья, судебный оратор, действительный тайный советник, член Государственного совета Российской империи, Почётный академик Императорской Санкт-Петербургской Академии Наук, доктор уголовного права, профессор, литератор.
— Я так понимаю, у господина Плеве был агент, внедренный в революционную группу эсеров, который должен был предупредить о возможном покушении. Кто он?
Лопухин присел на край стола напротив Глебова. Выдать агента? Почему бы и нет — Раскин был глубоко ему не симпатичен, к тому же Лопухин считал, что департамент напрасно выплачивает Раскину деньги — он их просто не заслуживает.
— Его зовут Евно Азеф. Он член Боевой организации эсеров.
— Департамент доверяет ему?
— Как сказать. Считали, если Азеф ничего не знал о покушении на Плеве, то дело совсем плохо.
— Значит, доверяли. Чем же Азеф объяснил свою неосведомленность?
— Департамент полиции недостаточно, по его словам, осторожно относился к сообщаемым им сведениям, слишком часто пользуясь ими для предупреждения замыслов социалистов-революционеров, которые под впечатлением обусловленных таким образом неудач стали исключительно осторожны. Это и пресекло для Азефа источник осведомленности как раз в самое тревожное время.
— Каковы же донесения Азефа сейчас?
— Своей ближайшей задачей боевая группа ставит убийство царя. Это решение, по донесению Азефа, принято на съезде заграничных организаций социалистов-революционеров, и Азеф несколько раз подчеркивает, что «покушение на Его Величество готовится, — это не подлежит никакому сомнению».
Алексей молчал.
— Послужите своему Отечеству, господин Глебов.
— Вы ведь преследуете личный интерес, господин Лопухин? — наконец произнес он.
— Не скрою, да, в некоторой степени, личный.
— А если мне не удастся найти ваших, так скажем, «врагов»?
Лопухин вздохнул:
— Тогда, господин Глебов, полетят головы.
— Ваша, в первую очередь?
— И ваша тоже, уж поверьте мне. Дело пойдет в ход, впрочем, как и дело вашей супруги. Хотите взглянуть и на него?