На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре
Шрифт:
— Нужно вместо одиннадцати с половиной часового рабочего дня ввести девятичасовой…
— А может шести?…
— Да ты, брат, хочешь фабрику разорить на радость конкурентам?! Хорошо, что Коля, а не ты ею управляешь.
— Заработную плату рабочим также выплачивать и во время болезни.
— Ага, и во время забастовок! А что?!
— Нужно стариков, проработавших по двадцать-тридцать лет, освободить от работы, а жалованье продолжать им выплачивать.
— А хорошая идея!
— При фабрике нужно открыть амбулаторию, чтобы лечить рабочих и их родных.
— Отлично! Может быть, ты этим займешься, ты же работала в больнице?
— Я всего лишь была сестрой милосердия. Нужен настоящий доктор. А вот открыть амбулаторию я, конечно, помогу.
— Еще нужно требовать с администрации, чтобы они вежливо, на «вы» обращались к рабочим.
Их посиделки прервала Аглая.
— К вам, Катерина Павловна, пришел барин.
Бровь Кати поползла вверх: Аглая была неисправима!
— Николай Адамович.
— Так зови!
— Он поначалу хочет побеседовать с вами.
Катя переглянулась с присутствующими и поторопилась к гостю.
Не усидели на своих местах Лизонька и Леша: последовали за Катей, чтобы подглядеть и подслушать ее разговор с адвокатом Андриканисом. Коля даже не остановил их, предпочтя остаться с Лизой наедине.
Некоторое время они помолчали.
— Лиза, я бы тоже хотел поговорить с вами.
— О чем?
— Уж простите Катю, но между нами никогда не было секретов. Это правда, что вы хотите развестись с мужем?
— Вы задаете личные вопросы!
— Я спрашиваю не из праздного любопытства, а потому что вы мне не безразличны, и вы об этом знаете. Как порядочный человек я не буду посягать на ваше внимание, но когда вы разорвете брачные узы, которые вас связывают, я хотел бы надеяться, что смогу сделать вам предложение руки и сердца.
Лиза напряженно уставилась в сторону.
— А Катя случайно не говорила вам, почему я хочу с ним разойтись?
— Говорила.
Лиза, резко развернувшись, посмотрела на Николая.
— И вы все равно хотите сделать мне предложение?
— Да, хочу.
— Но я уже никогда — никому — не смогу родить наследника. — Слова давались ей нелегко.
— Я понимаю.
— И вы все равно хотите жениться на мне?
— Да, хочу. Я люблю вас. Я сделаю все, чтобы вы были счастливы.
Лиза ничего не ответила: раздались шаги, смех убегающих Лизоньки и Леши, и вскоре в столовую вошла сияющая от счастья Катя.
— Николай Адамович сделал мне предложение, — сообщила она. — Коля, он хочет просить у тебя моей руки.
Шмит чмокнул сестру в макушку, прошептал «поздравляю» и отправился к ожидающему его Андриканису.
— А ты не хочешь поздравить меня? — Катя приблизилась к подруге, и Лизе пришлось перебороть свое негодование по поводу болтливости подруги.
— Конечно. — Лиза обняла подругу. — Поздравляю!
— Спасибо. Я так счастлива!
— Когда свадьба?
— Мы еще не решили. Пойдем, мне не терпится услышать.
Андриканис ушел довольно поздно и после его ухода все разбрелись по своим комнатам. Приготовившись ко сну, Лиза затушила свечу и подошла к окну. Ночь была темной и холодной. Год назад была точно такая же ночь, когда Алексей, которого держали в тюрьме, пришел к ней после освобождения. Он забрался в окно, она кинулась к нему в объятия, и ночной мрак перестал быть беспросветным и холодным. В тот момент Алексей сделал ей предложение.
Неожиданно Лиза вздрогнула, заметив силуэт мужчины, стоящего на улице и смотрящего на ее окно. Худой и длинный как жердь с копной белых волос. Лиза отшатнулась от окна. Она вспомнила о предупреждении, оставленном Алексеем. За ней действительно следили!
— Как ты мог? — вдруг совсем рядом услышал он голос жены и открыл глаза. Она стояла очень близко, но между ними была с железными прутьями решетка. — Как ты мог? — Лиза обличительно ткнула пальцем в сторону, и Алексей увидел Айседору.
— Между нами ничего не было.
— Как ты мог? — упрямо и обличительно повторила Лиза и на месте Айседоры возникла Маргарет.
— Между нами ничего не было, — произнесла вместо него любовница. Она заговорщически улыбалась.
— Ложь! — Лиза бросилась в сторону.
— Ложь! — подтвердил с улыбкой Шмит, подступая ближе.
— Я убью тебя! — прорычал Алексей.
Шмит рассмеялся:
— Не сможешь. Я уже мертв.
Шмит обернулся к Маргарет, протянул ей руку. Они удалялись от него все дальше и дальше по темному коридору, пахнущему сыростью и плесенью. Алексей задыхался. Опять тюрьма. Его опять избивают и топят в баке с ледяной водой. Он приходит в себя в полной темноте. Мокрая одежда примерзла к холодному полу. Он с трудом поднимается на ноги. Но не все как в прошлый раз — дверь открыта. Алексей шаг за шагом, ступенька за ступенькой поднимается наверх к открытой двери. Яркий свет бьет в глаза. И вот он в коридоре. Дверь одной из камер открывается, и из нее выходят трое. Уходят. Тяжело дыша, Алексей идет дальше. Заглядывает в открытую камеру. На кровати лежит Шмит, на тюремной рубашке расплывается красное пятно, а на пол капают капли крови. Алексей зажмурил глаза.
Рядом шаги. Открыв глаза, он увидел старую монашку со скрипом отворяющую дверь камеры. Камеры № 12. На железной кровати в утренних сумерках лежит женщина. Следом заходят чиновники. Женщина садится на кровати. Спина выпрямлена, плечи расправлены. Маргарет.
— Я умру с достоинством. Вы увидите прекрасную смерть.
Солнечный свет бьет в глаза. Осенний лес шумит. Двенадцать солдат по команде вскидывают ружья, целясь в Маргарет, одетую в меховое пальто и шляпку. Она смотрит на Алексея, улыбается ему и шлет воздушный поцелуй. Раздаются залпы. Все окрашивается ярко красным цветом крови.
— После твоего очередного исчезновения, Глебов, я с трудом, но нашел тебя. Немного не успел. По крайней мере, спугнул Азефа, иначе он бы тебя добил.
— Что ж ты такой неповоротливый.
— Ну уж, прости, надо предупреждать заранее из какого переплета тебя вытаскивать.
Алексей усмехнулся, затем прикоснулся к забинтованной груди рукой.
— Где медальон? — встревожился он, обнаружив отсутствие на шее футлярчика с фотографией Лизы.
Малышев встал, прошел к шкафу, взял что-то с полки и вернулся. Подарок жены — медальон на цепочке — закачался перед глазами Алексея. Он был искорежен, по всей видимости, пулей.