На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре
Шрифт:
Де Го опередил его. Выхватил из-за пазухи револьвер. Раздался выстрел. Смит схватился за грудь, его рубашка окрасилась красным, и он рухнул на пол.
— Черт, ты убил его! — воскликнул Азеф. Де Го с безумным видом приблизился к убитому.
— Ты сам виноват! Сам! — вопил он как безумный, махая револьвером.
Азеф сделал шаг в его направлении, но де Го резко навел на него дуло. Глаза его были безумными, лицо искажено.
Евно предусмотрительно поднял руки.
— Я только хочу забрать свои деньги, — сказал он.
— Если ты сделаешь хоть шаг ко мне, я убью тебя, жирная свинья! — де Го безумно рассмеялся. — Сейчас здесь будет полиция! Полиция! Я слышу их! Они уже за окном, они уже здесь! Ты слышишь их, Евно Азеф?
Азеф прислушался, покрывшись холодным потом. Нащупал рукоятку револьвера. Он не хотел быть пойманным полицией, но и не хотел уходить без своих денег!
— Давай спрячем труп, Азеф?! Да, давай, спрячем! Я думаю, он войдет в шкаф! Придет Жюстен, а мы просто будем пить кофе! Он ничего не заподозрит, я обещаю!
— Ты спятил, — просипел Азеф. Его руки вспотели и пальцы, сжимающие рукоятки револьвера не хотели слушаться.
— У тебя есть револьвер? Ты хочешь пристрелить меня, Азеф? — Де Го затряс оружием в сторону Евно, готовый в любой момент выстрелить. И выстрелил. Но мимо.
Азеф поднял руки.
— Я отдам, отдам тебе оружие, — сказал он. — Вот возьми.
Он двумя жирными пальцами вынул оружие и положил его на пол. Пнул его ногой, но не совсем к де Го.
Когда Аликс де Го потянулся за оружием, Азеф схватил стоящий рядом стул и швырнул его в сумасшедшего. Раздался удар, выстрел.
Азеф кинулся к выходу. Побежал по лестнице, перескакивая ступеньки. А вслед раздалось еще несколько выстрелов.
— Продолжаешь учить «ремеслу»? Уволь, надеюсь, мне больше подобным не придется заниматься.
— Кто знает. — Алексей присел на корточки и открыл саквояж. Деньги. Почему они не вызывают чувство удовлетворения и радости?
— И что теперь?
— Покончим с бандой. Старикашка наверняка доложил полиции. Устроим небольшую встречу.
Валет получил записку от Ала. Тот сообщал, что ждет его в доме, снимаемом им последние несколько дней. Наглость афериста привела Валета в бешенство, усилив желание самому собственноручно пустить кровь наглецу.
В доме, куда Валет пришел со своими головорезами, было тихо. Быстро прошерстив комнаты, но никого не обнаружив, собрались в гостиной, где на столе, выставленный на вид, стоял саквояж. Валет кивнул Жану, тот открыл саквояж и передал боссу. В сумке были деньги и какие-то бумаги.
Валет жестом подал сигнал всем уходить. И тут раздался шум, и в комнату ворвались флики [72] . После короткой потасовки полиция скрутила банду.
Комиссар полиции открыл саквояж:
72
Флик (фр. жарг.) — полицейский (Flic — «Federation Legale des Idiots Casques», буквально «Легальная федерация идиотов в шлемах»).
— Деньги и поддельные документы? Хотел провернуть аферу, Валет?
— Да, что ты, комиссар, я этим не занимаюсь.
— А бумаги-то заляпаны в крови! Замочил уже кого-то? Где труп?
— Какой труп, начальник?
— Не юли, Валет! Все равно сознаешься. Грузите их, парни. — Комиссар с ухмылкой посмотрел на главаря банды. — В участке поговорим.
— Меня подставили, начальник! — злобно прорычал Валет, когда его и его ребят повели к выходу.
— Как же! — буркнул себе под нос комиссар. Даже если Валета и подставили, все одно: лучше посадить этого мерзкого гада вместе с его бандой, натворивших уйму грязных дел, чем отпускать их на свободу.
— Теперь де Го и Максимилиана Смита считают покойниками. По крайней мере, какое-то время, — произнес Алексей, расположившись удобно в кресле и попивая из бокала дорогое французское вино.
— Нас могут подать в розыск, — заметил Малышев, в руке которого тоже был бокал — он сделал глоток и отставил его в сторону.
— Поэтому необходимо изменить внешность и поскорее убраться из города.
— А как же Азеф? — в голосе Малышева послышалось неодобрение.
Глебов кинул на него взгляд, затем отвернулся.
— Азеф — предатель. Работает только на себя.
— Нет доказательств.
— И не будет.
— Мы не закончили дело. — Резкость в тоне Малышева раздражала. Звучала как предостережение.
Алексей вздохнул. Посмотрел на искрящееся на свету красное вино. Для кого он это делает? Лиза оставила его и ушла к идеалисту Шмиту. Он же — может скрыться так, что его не найдут. Тогда зачем? Защищает Лиз, хотя и не может простить? И не простит. Даже если она будет умолять его об этом. Он доверял ей, верил в ее искреннюю любовь к нему, настоящую любовь, а она.
— Так что? — вывел его из задумчивости Малышев.
Глебов слегка вздрогнул, затем вздохнул и неторопливо сделал глоток из бокала.
— У нас мало времени. Но есть один метод. — Он посмотрел на Малышева.
— Какой?
— Шантаж.
Малышев нахмурился.
— Шантаж?
— Да, шантаж. Если Азеф действительно таков, каким я его считаю, он запаникует. Вот тогда его можно прижать к стенке, и он расколется.
Азеф паниковал. Который день он получал разоблачительные записки от неизвестного или неизвестных. Они всё знали о нем! Евно боялся. Боялся по-настоящему, как никогда в жизни не боялся.
Получив очередное письмо и прочитав его, он тут же сжег его в камине. Его трясло. Он не знал, кто это и что от него хотят. Невидимый враг. Если бы это были сотоварищи по партии, то они давно бы явились по его душу и совершили бы расправу. Если это полиция, то незамедлительно последовал бы арест. А автор или авторы писем не выдвигали никаких требований. Кто же? Кто?! Азеф решил бежать — бежать как можно дальше. Лучше в Америку — там его не достанут ни те, ни другие, ни третьи.
Собравшись, он выскочил на улицу. Он заберет с собой Мадлен. Жена ему наскучила, к тому же была истиной революционеркой — наивная! А вот Мадлен — яркая, страстная Мадлен — он заберет ее с собой!