На стальном ветру
Шрифт:
– Союзники дома. Например, моя коллега Чику Йеллоу и еще одна женщина, которая принимала непосредственное участие в разработке Окулара. Плюс различные другие заинтересованные стороны. Все они работали в условиях строжайшей секретности, пытаясь собрать воедино хоть что-то из правды, не привлекая внимания Арахны к своей деятельности. Это было очень, очень трудно, и мое участие не сильно помогло делу. Арахна вцепилась в Чику Йеллоу, пыталась убить ее на Венере, а затем на Земле. Самом безопасном месте во вселенной! Арахна проникла в сам Механизм, преследуя его изнутри.
– Тогда ничего не поделать.
– Может, и нет, но мы должны попытаться. Переговоры, торг. Умоляя сохранить нам жизни. Пресмыкаясь, если уж на то пошло. Все, что могло бы убедить Арахну не нападать на своих бывших хозяев еще более разрушительно, чем она уже сделала.
Помолчав, Травертин сказал: - Думаю, что собираюсь заползти обратно в криогенный гроб, закрыть крышку и попытаться проснуться снова. Очевидно, это какой-то бредовый кошмар.
– Это реально. Я жила с этим достаточно долго.
– Это и есть объяснение - причина всего, что ты сделала?
– Более или менее.
– Я знаю, ты еще многого не договариваешь мне. Как вы вообще узнали об Арахне - какое отношение все это имеет к Каппе?
– Я рассказала тебе все, что тебе нужно знать прямо сейчас. Остальное... сложно. Я расскажу тебе остальное, но предлагаю оставить это до тех пор, пока мы не займемся доктором Эйзибой и остальными.
– Как много им точно известно?
– Совсем ничего.
– О, им это понравится. По крайней мере, у меня с самого начала было подозрение, что что-то не так.
– Вероятно, мне понадобится твоя помощь, - сказала Чику, - чтобы поддерживать порядок и помочь донести свою точку зрения. Вот почему я разбудила тебя первым - я надеялась, что ты сможешь взглянуть на вещи с моей точки зрения.
– А я-то думал, ты пропустила мой разговор мимо ушей. Моя первая мысль - зачем вообще будить остальных? Корабль может управляться сам по себе.
– Я не планирую всех будить. Мне пришлось принять большую команду, чем я хотела, но это был единственный способ собрать эту экспедицию. Честно говоря, думаю, мы окажем остальным услугу, если оставим их в запасе.
– Ты имеешь в виду, учитывая наши шансы на выживание?
Чику мрачно кивнула, прикусив нижнюю губу.
– Но, я думаю, нам нужны Эйзиба и двое других. Гочан знаком с Производителями, и Гонити, должно быть, сможет рассказать нам, насколько условия на поверхности Крусибла соответствуют нашим ожиданиям.
– Хорошо, - в конце концов сказал Травертин.
– Позволь мне быть откровенным. Насколько я понимаю, у меня есть два варианта. Я могу сразиться с тобой и попытаться настроить против тебя остальную команду. Но мы все равно будем находиться на борту корабля почти без топлива, падающего навстречу Производителям. Или я могу принять то, что ты говоришь, признать, что ты позволила всем этим ужасным вещам случиться со мной по какой-то причине - вот по этой причине - и что на твоем месте я мог бы сделать такой же выбор. И я могу попытаться убедить команду не бунтовать и не перегрызать тебе глотку.
– Я бы предпочла второй вариант.
– В любом случае, я все равно окажусь на борту корабля почти без топлива, падающего к Производителям. Трудный выбор, не так ли?
– Как бы ты это ни разбирал, - сказала Чику, - все сводится к одному и тому же: мне нужна твоя помощь. Ты самый умный человек, которого я знаю. Даже твоего ума может оказаться недостаточно, чтобы вытащить нас из этой передряги, но, по крайней мере, мы попытаемся. У меня есть для тебя последний стимул.
– Я слушаю.
– Наш курс приведет нас довольно близко к одной из сосновых шишек, когда мы выйдем на орбиту. Мы можем придвинуться немного ближе, если хочешь. Я подумала, что ты, возможно, оценишь возможность своими глазами увидеть вблизи образец инопланетной технологии протяженностью в тысячу километров. Но только если ты действительно этого хочешь.
Робот засуетился снова, его конечности щелкали и щелкали ножницами.
– Я думаю, добрый доктор проснулся, - сказал Травертин.
– Полагаю, нам следует пойти и осторожно сообщить ему эту новость.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Они втроем находились в пилотской кабине. Врач, казалось, воспринял последние события с поразительным стоицизмом, как будто это было всего лишь последним в череде неприятных сюрпризов, которые преподнесла ему вселенная. Он кивнул, когда Чику и Травертин по очереди объяснили их затруднительное положение, переводя его внимание с одного на другого. Время от времени он почесывал белый атолл своей тонзуры. Выражение его лица было спокойно-скептическим, но он, казалось, не сомневался в существенной правдивости их истории.
– Она не лжет, - не раз повторял Травертин.
– Она не просто вытащила это из шляпы. Я наблюдал за Чику в течение многих лет - я всегда знал, что она что-то замышляет.
– Мне очень жаль, что пришлось солгать вам, - сказала Чику.
– Или, по крайней мере, не дать вам полной картины.
– Давайте придерживаться лжи, - сказал доктор Эйзиба с приятным отсутствием злобы.
– Ладно, это была большая наглая ложь.
– Чику пожала плечами.
– Но это было сфабриковано в интересах "Занзибара". Граждан, народа. Их десять миллионов только на нашем собственном голокорабле, плюс остальная часть местного каравана и голокорабли, следующие за нами. Они все думают, что здесь их ждет рай, за которым ухаживают машины любящей грации.
– Их ждет небольшое разочарование, - добавил Травертин.
– Когда я вышла из спячки, - сказала Чику, - Су-Чун продалась Тесленко и другим сторонникам жесткой линии. На карту было поставлено слишком многое, чтобы я могла говорить откровенно - так или иначе, они заставили бы меня замолчать.
– Она на мгновение отвела взгляд.
– Я знаю, что все поняла неправильно. Если бы я могла повернуть время вспять, возможно, я бы поверила, что Утоми поступит правильно. Но, может быть, и нет. Оглядываясь назад, все выглядит проще.