На страже мира

Эндрюс Илона

Софи нагнулась, взялась за подол своего платья и порвала его до середины бедра.

Страж увидел её. Его металлические каркасы скользили друг против друга. Шипы вскочили, защищая панели. Синее свечение запульсировало, и Страж пулей полетел в сторону Софи, огромный, яростный многотонный торнадо с острым как бритва металлом.

Софи слегка наклонилась вперёд, встав на носочки.

Её сейчас переедут. Страж разбрызгает её останки на то, что осталось от моих яблонь. Я сжала мою метлу.

Джордж наблюдал за Софи со странным выражением лица.

Страж мчался к ней. Из него появилась цепь с черным лезвием в фут длинной на конце.

Софи

атаковала.

Все произошло так быстро, что я этого не увидела. Одно мгновение - она стояла неподвижно, в следующее - цепь и лезвие улетели в сторону отрубленные, врезавшись в кусты, в то время как Софи побежала к Стражу. Ее меч искрился чистым белый светом, будто кто-то взял тонкие, как волосы, молнии и привязал их к стальному лезвию. Страж круто развернулся, раскачиваясь в сторону, его колоссальные каркасы крутились, пока машина лихорадочно пыталась обработать новые данные. Цепи, шипы, копья стреляли в Софи. Она уворачивалась от них, едва сдвигаясь в сторону, изящная, красивая, и нанесла новый удар. Ее меч двигался так быстро, что очертания его размывались, только призрачные движения, еле уловимые, как облако мерцающего воздуха парящего над раскаленным асфальтом. Оружие Стражника разваливались, как будто они были сделаны из хрупкого стекла. Синий свет Стража пульсировал. Колоссальная машина атаковала Софи. Это было прямое нападение на всех парах. Он хотел раздавить ее.

Она улыбнулась. Меланхолия в ее глазах исчезла. Они сияли чистым безудержным весельем. Эти глаза, они принадлежали кому-то другому, кому-то беспощадному и жестокому, и хищному. Кто-то, кто жил ради шанса отнять жизнь другого существа и упивался этим.

Сентинель покатился прямо на нее.

Она нанесла удар. Ее меч сверкал таким белым, так ярко, что глаза слепило.

Машина продолжила катиться. Софи испарилась. О нет, он должно быть, ее переехал...

Страж развалился. Бронированные рамы разъехались друг от друга, разрезанные на куски, по краям разрезы были идеально ровные. Синий шар помутнел и рассыпался вниз рыхлой кучкой синего порошка, открывая Софи нашим глазам. Она усмехалась остаткам машины, и выражение ее лица вызвало у меня холодную дрожь в позвоночнике. Софи это понравилось. Она наслаждалась каждым моментом.

Джордж, кого ты притащил в мою гостиницу...

Софи спрятала меч в ножны.

– Как я и говорил, мы возместим все убытки...
– начал Джордж.

– Дипломатии на сегодня достаточно, - оборвала его Ханум, ее голос полоснул воздух, будто удар хлыста. Она развернулась и направилась вон из комнаты, отрокары последовали за ней по пятам.

***

Я следила за тем, как вампиры покидают большой зал. Торговцы потянулись следом за ними. Кто-то потянул меня за балахон, и я повернулась. Передо мной стоял Куки, его огромные голубые глаза были полны печали. Кончики рысьих ушей поникли. Он выглядел таким несчастным, что я едва сдержалась, чтобы не погладить его по пушистой голове.

– Госпожа Хранительница?
– пропищал он тоненьким голоском.

– Да.
– Какой же он пушистый.

– Вы не нашли изумруд, не так ли?

– Еще нет.

Его уши поникли еще больше. Он был невероятно очарователен.

– О.

– У тебя проблемы с Нуан Сее?
– спросила я.

– Это очень дорогой изумруд. Я в ответе за него перед моей семьей.

Поскольку отрокары взяли свой мяч, без сомнений, сделанный из черепов и завернутый в шкуру их врагов, и отправились в гневе к себе

в покои, мирные переговоры фактически застопорились. Это означало, что вторая половина моего дня освободилась.

– Знаешь что, я поищу его сегодня.

Куки просиял.

– Спасибо вам!

Он вприпрыжку догнал делегацию Торговцев и вышел вместе с ними.

Нуан Сее задержался в бальном зале и подошел ко мне.

– Что хотел Нуан Куки?

Я вскинула бровь.

– Это только между мной и Куки.

– Хм.
– Нуан Сее посмотрел на удаляющуюся фигуру седьмого сына своего троюродного брата.

– Тяжелый день?
– поинтересовалась я.

– Я не возлагаю больших надежд на эти переговоры, - ответил он.

– Это всего лишь второй день.

Нуан Сее посмотрел на меня.

– Торговля - это старейшая и самая благородная профессия в галактике, а заключения сделок является ее валютой. Это обряд, древний, как сам космос и основы математики. Что-то всегда равно чему-то еще, и всегда можно совершить обмен. Если вы чего-то желаете, то можете от чего-то отказаться, чтобы получить желаемый результат. Жизнь - это торговля; мы обмениваем труд на его результат, обмениваем часы обучения на знания, обмениваем желания на удовольствие, а иногда и на богатство, безопасность или потомство. Я совершил тысячи сделок. Но я не могу вести дела с этими людьми. У меня нет того, что они хотят. Я предлагаю им мир, но они не хотят его. Они жаждут только войны.

Он покачал головой.

– Дайте им шанс, - попросила я.

– Я так и сделаю. Но я приму меры.
– Его голос звучал зловеще.
– Кроме того, у нас есть несколько просьб. Я направлю вам моих людей, чтобы вы с ними это обсудили.

Вот здорово.

– Я с нетерпением жду этого.

Я запечатала двери в гостевые покои и направилась в сад. Чудовище побежала со мной и принялась обнюхивать поваленные деревья.

Останки Сентинеля по-прежнему были разбросаны по земле. Четыре из моих двадцати деревьев лежали сломанными. Я стиснула зубы. Деревья были продолжением гостиницы, и, так же как и все на ее территории, являлись частью Гертруды Хант. Видеть их вот так сломанными причиняло физическую боль. Мне хотелось обнять их, чтобы они снова стали целыми. Джордж за это заплатит. Так или иначе.

Я пнула кусок каркаса Сентинеля. Ай.

– Мне очень жаль, - сказала я.

Оставшиеся деревья зашелестели.

Я кивнула в сторону Сентинеля.

– Забери его. Используй все, что сможешь.
– Гостиница могла найти применение и металлу, и продвинутой электронике. Джорджу ничего не достанется.

Страж исчез в земле. Я нагнулась и погладила отрубленные стволы. Их стебли, может, исчезли, однако их корни были все еще там, все еще живы. Может быть, они еще вырастут. Только время покажет. Я хотела ударить Джорджа прямо по лицу.

Я вошла внутрь, приготовила чашку чая и уселась в гостиной в свое любимое кресло. Чудовище запрыгнула в свою собачью постельку, покрутилась вокруг себя раза три, и улеглась. Гостиница записывала каждую минуту встречи. Будет не трудно выяснить, кто взял изумруд Куки. Я просто должна буду посмотреть около пяти часов записей и выяснить, куда он делся.

– Мне нужен экран и запись первого вечера саммита.

С потолка спустился экран, растущий на тонкой ножке. Запись началась. Я щелкнул по ней, перематывая вперед, до входа Куки... проблема была в том, что он бросал камни полными лапами. Трудно было сказать, какой конкретно изумруд он имел в виду.