На стыке времён
Шрифт:
Через пару недель в лесу, среди обилия щепы и стружек, стояли два новеньких, пахнущих свежеструганной древесиной, корпуса катамарана. И только тогда на месте строительства впервые появился Круз. Четырех человек было явно недостаточно, чтобы перетащить лодки к озеру, поэтому вождь привел с собой людей из деревни. Осмотрев сделанное, каждый из вновь прибывших посчитал своим долгом высказать хотя бы пару замечаний, и Григорию вдруг показалось, что перетаскивание никогда не начнется. Но все закончилось также быстро, как началось. Пятиметровые корпуса оказались на удивление легкими, их спокойно поднимали на руки восемь человек и, не особо упираясь, несли на плечах. Всего-то пара часов - и лодки оказались на песчаном пляже рядом с кромкой воды. Помощники, сделав свое дело, удалились, на пляже остались только строители, Круз и Берта, пришедшая вместе с охотниками из деревни.
Женщина робко подала котомку с едой, Григорий взял, и на мгновение их руки соприкоснулись. Невелин почувствовал, как дрожат ее пальцы, увидел сведенные от волнения губы и замершее в напряжении лицо. Он улыбнулся. Женщина отвела глаза.
– К вечеру мы вернемся в деревню. Придешь?
Она хотела что-то сказать, долго не решалась и, наконец, выдавила из себя тихое:
– Приду.
Вечер был бурным. Но под утро Григория разбудили тихие всхлипывания.
– Что с тобой?
– Тебе не надо со мной встречаться. Я не смогу дать тебе ребенка, у меня это не получается, - прошептала Берта.
– Ты только зря переводишь на меня силу.
– Но, но! Не получается с деревенскими, а я человек со звезды. Со мной получится.
– Я буду молиться, чтобы у меня получилось…
С тех пор Берта ежедневно прибегала на пляж к строителям. Иногда с охотниками или рыбаками, а иногда в одиночку. Подобных ее вояжей Григорий не поощрял. Мурвоки в лесу еще не перевелись. Деревенские же на все смотрели сквозь пальцы. Может быть, тоже считали, что вдруг Берте от человека со звезды перепадет обычное женское счастье.
– Ешь больше, тебе еще много работать, - она сидела напротив, с любовью наблюдая, как человек со звезды ест принесенную ею снедь.
– Не торопись, почему ты так спешишь? Мне страшно, когда я вижу, что лодка почти готова. Ты уплывешь, и я тебя больше никогда не увижу.
– Мне надо только посмотреть на этот остров.
– Зачем он тебе? Это остров Отцов. Они ушли туда и не хотят никого пускать к себе. Живые к живым, а мертвые к мертвым. Не надо.
– Я должен в этом убедиться. Если там действительно все так, как об этом говорят, я вернусь, обязательно.
– Я буду ждать, - она мягко опустила свою голову к нему на колени.
Работа по доделке катамарана на пляже была не столь трудна физически по сравнению с вырубанием корпусов в лесу, но на открытом месте было просто жарко. Находившееся в зените солнце палило так, что даже к вечеру поднимавшиеся пары от раскаленного песка не давали спокойно дышать. Работали максимум по полчаса, далее прятались в ближайшие кусты, а в полдень на пляж выходили только самые отчаянные. Но постройка катамарана все равно приближалась к своему финалу.
С помощью толстых жердей связали между собой корпуса, настелили что-то наподобие палубы и приладили небольшую мачту с косым парусом из циновки. Оставалось только еще раз для прочности обвязать конструкцию по периметру, но даже несведущий в этих делах Григорий понимал, что и так на получившемся судне выйти в море можно хоть сейчас, только загрузи продукты.
Последнее время стал чаще наведываться Круз. Иногда под предлогом сопровождения женщин, приносивших еду, иногда - просто один. Григорий заметил, что вождь тоже не слишком рад окончанию работ. Он все чаще критически осматривал лодку, пробуя отдельные ее узлы на прочность. В конце концов, Круз заставил корабелов приподнять творение за один из корпусов, чтобы убедиться в надежности всех креплений. Затем он лично забрался на мачту и даже всем телом попробовал ее раскачать. Ничего. Все выдержало, оторвать отдельные части не удалось.
– Что ж, - закончив приемку, Круз удовлетворенно присел в тень рядом с Григорием, - такой шторм, в который тогда попали мы, этот катамаран не выдержит, а поменьше - вполне. Будем надеяться, что тебе и вовсе не придется бороться волнами. Осталось только дождаться знака.
– Ты все говоришь о знаке. Что это за знак? Мы его не пропустим?
– Ты слишком торопишься, слишком суетлив. Знак пропустить невозможно. Так что ты с почетом выполнишь свою миссию и вернешься к своим сверкающим.
– Ты все еще считаешь меня одним из ученых со станции?
– усмехнулся Григорий.
– Но зачем тогда мне требовалось так рисковать ради того, чтобы попасть к вам? Насколько я понимаю, ведь я мог и погибнуть.
– Ты же не погиб.
– Но зачем мне вся эта инсценировка?
– Вам что-то надо от нас. Что-то такое, что вы не можете получить с помощью своих летающих шаров, - Круз пристально посмотрел в глаза Григорию.
– Вы думаете, мы не заметили их? Да, такие крошечные шарики трудно увидеть, но охотники привыкли замечать то, что малозаметно. Мы уже давно поняли, что за штучки появляются рядом с нами.
– Хочешь сказать, что за вами следят?
– Мы открытый народ, мы не закрываем свои жилища ни перед кем. Но подглядывать исподтишка - мерзко.
– И за это вы ненавидите ученых?
– Ненавидеть - слишком сильно сказано. Не любим. Кроме того, вот это, - Круз достал несколько таблеток.
– С помощью этих лекарств сверкающие могут выводить из себя наших животных. От этого мурвоки безумеют настолько, что готовы нападать на любого, кто попадется им на пути. Сверкающие пытаются изменить нашу природу. А еще наши Отцы говорили, насколько это опасно. Поэтому, когда ты вернешься к своим, прикажи им это прекратить.
– Видимо, мне не суждено переубедить тебя в мысли, что хоть я с той же планеты, что и ученые, но не имею к ним никакого отношения, - Григорий аккуратно взял таблетку из рук Круза.
– В большой деревне я видел целый чемодан медикаментов. И показывал мне его лично ты. Кто может поручиться за то, что мурвокам лекарства давали не вы? Кроме того, что это за лекарство?
– Хочешь посмотреть? Хорошо. Ты ведь очень хотел увидеть сокровища Отцов. На совете мы решили допустить тебя к ним.
Глава 14
Глубокий сумрак, царивший в помещении, первоначально ослепил Григория. Сделанное из массивных бревен здание было начисто лишено окон и освещалось только за счет открытого дверного проема, который давал лишь маленькое тусклое пятно при входе. В блеклом свете едва различались начало трехъярусных стеллажей, уходящих в темноту комнаты, да несколько поблескивающих бесформенных предметов на них. Но вскоре, привыкнув к темноте, глаза Григория начали отчетливее распознавать предметы на полках, да и само помещение будто раздвинуло свои границы. На самом деле свет внутри присутствовал. Конечно, очень слабый, еле пробивавшийся сюда через щели неплотно подогнанных бревен, но был. Да и дверной проем тоже служил неплохой альтернативой некоему большому открытому окну. Надо всего лишь подождать адаптации.