На стыке времён
Шрифт:
– Лови!
Григория сбила с лестницы здоровенная охапка зеленых веток. Прокатившись по лестнице вниз и ощутимо ударившись о землю, он недоуменно посмотрел на разлетевшиеся вокруг него прутья.
– Чего стоишь? Быстро собирай и тащи к костру!
– приказ явно относился к Григорию, но тот, кто его отдал, был уже далеко.
Григорий собрал ветки и огляделся. Возле женской половины поднималось несколько слабых пока дымков. Поспешил туда.
Рядом с забором, разделявшим деревню на две половины, копошились люди. Несколько человек старательно раздували костры, разгоравшиеся все сильнее. Подбегали и уносились прочь мужчины,
Григорий швырнул свою охапку зелени в общую кучу и побежал к внешней ограде деревни. Там набрал следующую порцию веток и вновь вернулся к кострам. Успел сделать четыре ходки.
Тем временем костры разгорались. В них кинули первую порцию зелени, от чего в небо сразу же поднялись огромные столбы черного удушливого дыма. Ветра не было. Но все же, оседая, дым постепенно начал накрывать женскую половину пока еще прозрачным пологом, который все набирал силу, становясь темной, почти непроницаемой завесой.
Вокруг как-то внезапно наступили сумерки. Григорий поднял глаза. Облако, что он совсем недавно видел над лесом, уже зацепило своим краем деревню и теперь стремительно наползало, заполоняя собой все окружающее пространство. Было похоже, будто кто-то выключил свет.
Что-то больно кольнуло в руку. На предплечье Григория уселась странная тварь, чем-то напоминающая земную летучую мышь, но меньшего размера и с четырьмя, подобно жукам, крыльями. Она уже прорезала кожу и теперь слизывала выступающую кровь. Григорий с омерзением скинул тварь на землю и раздавил ее ногой. Но тут же почувствовал, как очередная такая же тварь уселась ему на ногу. Не успев отбиться от этой атаки, он вновь был вынужден отбиваться теперь уже от целой закружившей над ним стаи.
На планете РТ-308/4 не было насекомых. По крайней мере, как это бывает на Земле. Но налетевшая туча вполне компенсировала этот недостаток. Хотя бы в отношении таежного гнуса и комаров.
– Что встал? Быстро, ветки!
На мужчинах, суетившихся вокруг Григория, висело сразу по нескольку тварей, но они будто и не замечали этого. В поднявшиеся вверх костры зашвыривались очередные порции зеленых веток, въедливый дым уже застилал все вокруг так, что женскую половину стало плохо видно. А твари явно боялись этой поднявшейся в облака гари. Основная часть облака отошла в сторону, плавно обтекая гору справа. Над деревней кружил лишь небольшой рукав, отделившийся от общей стаи.
– Ветки! Черт тебя, ветки давай!
Григорий вышел из ступора. Схватив охапку, он в раструску, как это делали остальные, бросил зелень в огонь. Стоять было нельзя, перед лицом общей опасности это не разрешалось никому. Вновь началось курсирование между кучами заготовленного сухого хвороста, ветвей с листьями и костром. Хворост давал жар, свежие ветки - дымовую завесу, а движение отбивало атаки тех тварей, которым все-таки удалось пробиться через заслон. От быстрого движения и сковывавшей дыхание гари сознание начало отключаться и укусы стали практически незаметны.
Победа приближалась. Большая часть облака уже скрылась за горой, и, если бы не дым, давно
– Ценна, Ценна, он умирает, он задыхается!
– над забором, отделявшим женскую половину, показалась Зетта. Одной рукой придерживая ребенка, другой она крепко цеплялась за лестницу.
– Куда?!
Но женщина не слушалась. Перевалив через ограду, она быстро спустилась на землю и побежала в сторону от дыма. Вслед за ней с женской половины появилась Берта, попыталась остановить убегавшую, но та была явно не в себе и все звала и звала Ценну. Женщины выбежали из зоны, накрытой дымом, их тут же облепила стая тварей. Скинув свое одеяние, Берта укрыла Зетту вместе с ребенком и, постанывая от следовавших один за другим укусов, начала толкать ее в сторону хижины старца. Подбежали несколько мужчин, накрыли обнаженную женщину и, как могли, начали отмахиваться от летающих вампиров. В этой отделившейся толпе Григорий заметил Ценну и Зура.
– Вернись, дура, сожрут!
– Ценна, помоги, он умирает!
Подбежав к женщине, Григорий мельком взглянул на синюшное личико задыхавшегося малыша. “Астма, нужна аптечка”, - промелькнуло в мыслях. Он бросился к сараю с артефактами. Окруженный облаком летающих тварей, Григорий ворвался в помещение и зарядил в прибор для инъекций первое попавшееся противоастматическое средство.
Зетта с малышом уже находилась в шалаше старца. Ценна пытался сделать что-то вроде искусственного дыхания. Не помогало. Слышался отчаянный рев женщины и хлопанье отгонявших кровососов мужчин. Григорий пробрался к ребенку и сходу приставил прибор к его ручке. Нажал гашетку. Заряженная ампула опустела. Вокруг вдруг стало тихо. Ребенок замер.
“Что я наделал!
– мелькнуло в голове у Григория.
– Я его убил!”
Тишина продолжалась несколько секунд, а, может быть, и минут. Время замерло. Но вот ребенок сделал первый, слабый еще, непроизвольный вздох, затем еще один. Через некоторое время он задышал увереннее, его тельце начало терять синюшный оттенок.
Григорию стало плохо. Он даже не понимал, с каким благоговейным почтением смотрят на него окружавшие его люди. Его пробивал ужас. До дрожи. Он вдруг понял, что совершил то, чего не имел права делать ни при каких обстоятельствах, и что временное улучшение самочувствия у ребенка уже скоро может закончиться еще более страшным приступом.
– Га!
– раздалось где-то за стеной шалаша.
– Га! Га!
– подхватило крик многоголосье.
– Га!
– затанцевали аборигены рядом с Григорием.
– Не надо, - прошептал Невелин.
– Еще не закончилось…
Но его уже никто не слушал. Радостное “Га” неслось отовсюду, и это не было связано с чудесным воскресением мальчика. Туча прошла. Ушла Вузелла. Это был клич победы. Еще несколько тварей порхало в помещении, но они были быстро уничтожены. Со стороны женской половины послышалось шипение заливаемых костров.
– Га! Га! Га!
Все высыпали на улицу. Шалаш старца опустел. Здесь остались только Зетта с Зуром, да Ценна и Григорий. Снаружи несся неукротимый гомон победителей, внутри царила гробовая тишина. И только малыш, уже оправившийся от удушья, начал громко гукать, напоминая маме о кормежке.
Зетта приложила его к груди, ребенок активно захлюпал ротиком, будто буквально несколько минут назад с ним ничего такого не происходило.
– Спасибо тебе, - на глаза Зетты навернулись слезы.