На своей земле. Молодая проза Оренбуржья
Шрифт:
— Воло-одя, да ведь Маруся не знала, что ты идешь.
— Володя, не верь — она специально, — откликнулись отовсюду голоса.
— Подальше от нее, Володя.
Вот после этого-то имена Маруси и Володи и стали произноситься обычно рядом. Стоило заговорить о Володе, как вспоминалось роковое утро, а следом вплеталось имя Маруси. Если же начинали судачить о Марусе, непременно вспоминался и Володя.
А однажды кто-то взял да и сказал:
— Маруся, а ты бы приголубила Володю.
— А вот возьму и приголублю, — послышалось в ответ.
И теперь, когда Марусе говорили, что Володя приехал и что он проголодался,
— Зоя! Зой! Налей-ка там понаваристей, Володя проголодался.
И с серьезным лицом подавала Володе на стол, не реагируя на шутки и приставания товарок.
А случалось, что она присаживалась у стола, за которым обедал или завтракал Володя. Присаживалась как бы случайно, на минутку и делала замечания: «Володя, ты помыл руки?» или: «Володя, не садись за стол в шапке». А чаще просто время от времени посматривала на него сбоку. При этом все ее подвижное тело как бы размягчалось и успокаивалось, а быстрые глаза затуманивались каким-то легким сожалением.
И вдруг случилось невероятное: в один из понедельников Володя не появился в обычный утренний час. Не появился он и на другой день. А вскоре стало известно: Володя заболел, у Володи грыжа.
Потом он пришел. Точнее его привела старшая сестра. Они пришли к заведующей. Володина сестра с порога заявила, что Володя увольняется. Почему? Оказывается, ему надо на операцию, а после — на легкую работу. Обескураженная заведующая сначала доказывала, что грыжа — это не опасно, но в конце концов согласилась помочь перевести Володю на легкую работу в этой же системе, то есть системе общепита. Сестра, однако, выторговала, чтобы перевод был оформлен вскоре же и под ее наблюдением.
Назавтра все трое сошлись у начальника отдела кадров треста столовых. Заведующая вошла первой. Она напомнила кадровику, что еще накануне все обговорила с ним по телефону.
— А, да, был у нас такой разговор, — ответил тот, отрываясь от бумаг, и стал набирать номер.
— Степан Григорьевич, не забудьте — ему на легкую.
Кадровик задержал палец на цифре «3».
— Швейцара место было в первой столовой. Подойдет?
— По-моему, подойдет.
— Ну и хорошо. Зови его.
Когда Володя с сестрой входили в кабинет, начальник по кадрам уже кричал в трубку:
— Прохоров, тебе швейцар требовался! Ну, вот. Предлагаю кандидатуру... Что? Много желающих? А ты их хорошо знаешь, этих желающих?.. Ну, вот. А этот свой человек. В нашей системе уже... (он посмотрел на заведующую, та моментально: «Пятнадцать!») пятнадцать лет работает. Да так работает, что комар носу не подточит. Да уж не беспокойся (тут кадровик скользнул взглядом по внушительной Володиной фигуре), не беспокойся, говорю, хороший будет швейцар. — Потом, не переставая говорить, всмотрелся в лицо Володи, в его глаза и уже менее уверенно произнес: — По-моему, ничего швейцар будет. Да чего ты меня пытаешь? Вот поработает человек и узнаешь сам. Главное — мужик. Ты ведь мужика хотел? Ну и вот... Что-что? У Марии Ивановны работал. В шестой. Да Мария Ивановна же и устраивает. Да зачем спихнуть! Она его, наоборот, отпускать не хочет. Что? Да ему надо на легкую. Да, на легкую! Он требует. То есть не совсем он, а его сестра. Да не ее, а его, его сестра! Что, причем сестра?.. А откуда я знаю, чего он сам хочет! Послушай, Прохоров, ты чего мне голову морочишь? Я тебе хорошего работника предлагаю, чтобы не упустить его из системы,
Кадровик повесил трубку и облегченно вздохнул.
— Ну и морока с тобой, — произнес он, обращаясь к Володе. — Как твоя фамилия?
— Белоусов, — хором ответили заведующая и сестра.
— А имя-отчество?
— Володя, — ответила сестра, а заведующая ничего не ответила, поскольку никогда не знала Володиного отчества.
— Ну вот что, Володя, — сказал начальник, тут же начисто забыв Володину фамилию, — есть полная договоренность. — И уже обращаясь к женщинам: — Оформляйте. Всего вам хорошего.
Когда вышли из кабинета, сестра недоверчиво опросила:
— А че же со мной-то не посоветовались? Она на самом деле, легкая — эта швейцарская должность?
Тут заведующая уже не выдержала:
— Господи! Да уж куда легче — двери открывать да закрывать.
И стал Володя швейцаром...
Как он справлялся на новом месте и как себя чувствовал, в шестой столовой, находившейся на окраине, никто доподлинно не знал. Только размытые, отрывочные слухи кое-что доносили. И по этим слухам выходило, что работает теперь Володя в центре города, в столовой ресторанного типа. Что стоит он у дверей, постоянно в глаженом халате, всегда чистый и выбритый, лицо белое с румянцем. Самый живой интерес вызвал у женщин тот факт, что Володя всегда выбрит. Делались разные догадки и предположения. Неужто так может изменить человека новое место?
Еще говорили про Володю, что он теперь на виду. Что во время обеденных перерывов и особенно по вечерам он возвышается перед толпой нетерпеливых, жаждущих попасть в обеденный зал или пробиться к буфету. А про субботние и воскресные вечера и говорить нечего: Володю улещивают, его угощают папиросами, которые он не курит, перед ним заискивают. В общем, благоденствует Володя, и до него теперь не просто дотянуться.
Однако не больше как через два месяца, в тот самый утренний час, когда по предприятиям и точкам общепита развозятся продукты, в столовой номер шесть отворилась дверь, и перед глазами пораженных работниц предстал Володя с навьюченным плечом.
— Здравствуйте! — провозгласил он, широко улыбаясь. — Принимайте.
Володю тут же обступили. С трудом добрался он до буфета и поставил ящик на пол.
На него посыпались вопросы. Почему? Отчего? Разве там хуже: в чистоте, в тепле? Неужто ушел добровольно?
Володя всем только и отвечал: «Ага», «Ну да», — и ничего вразумительного от него добиться так и не удалось.
А ушел он оттуда действительно по собственной охоте...
За неделю до того, как Володя появился в столовой с ящиком на плече, он побывал у заведующей в кабинете. Вошел он с заднего хода и в дверь протиснулся осторожно. Заведующая встретила его с радостным удивлением.
А через час она уже звонила в трест столовых начальнику отдела кадров и просила принять «по срочному делу».
— Ну какое у вас там дело? Выкладывайте скорее, — встретил кадровик.
— Да вот человек к нам хочет перейти, — и заведующая кивнула в сторону входящего Володи.
— Откуда перейти хочет? — спросил начальник по кадрам И вдруг узнал вошедшего: — Постой, постой! Да ведь это же Володя? — Фамилии он, конечно, не помнил, хотя других знал и запоминал только по фамилиям.
— Володя... — подтвердила заведующая, — Белоусов.