На танке через ад. Немецкий танкист на Восточном фронте

Брюннер Михаэль

Многим солдатам ордена действительно вручались за храбрость в бою. Так, например, в нашей дивизии фон Ланген-Штайнкеллер перенес все тяготы походов во Франции и России в качестве кавалериста, а потом уже танкистом был всегда впереди как командир взвода, эскадрона, батальона и полка. Всегда сражался ответственно и решительно. После того как во Франции он получил Железные кресты I и II классов, в России он получил Немецкий крест в золоте, а будучи уже командиром полка — Рыцарский крест. Так как он все время воевал на передовой, он получил пехотный штурмовой знак и знак за ближний бой, а за полученные многочисленные ранения — Золотой знак «За ранения».

Но не всегда ордена давали за храбрость, как об этом было написано

выше. Если командир танка острым глазом через свой прицел выявил противника и определил важную цель, а первоклассный наводчик затем эту цель поразил, то это тоже были предпосылки для награждения орденом. В таких случаях особенно отличались летчики-истребители, бомбардировщики и командиры подводных лодок. У пехотного солдата или гренадера таких шансов было существенно меньше. В любую погоду и на любой местности ему приходилось бороться с противником «с глазу на глаз».

В моем эскадроне повезло одному вахмистру: со своим танком он стоял на опушке леса, когда через этот лес пошли вдруг русские Т-34. Наводчику удалось тогда наверняка подбить восемь танков. Награда вахмистра заключалась в получении знака о занесении в списки почета Сухопутных войск, а наводчик получил Железный крест I класса и был произведен в унтер-офицеры. Но и вахмистр под самый конец войны получил все же Рыцарский крест.

Особенно драматические переживания о Рыцарском кресте описывает Г. Кошоррек в своей книге «Не забывай суровые времена», в главе «От Рыцарского креста к скромному деревянному». Тогда солдат Густав из 21-го мотопехотного полка 24-й танковой дивизии командовал двумя пулеметами. Вдруг они потеряли связь со своими взводами. Потом этот товарищ рассказывал: «Когда я со своим вторым номером почти вышел из леса, то увидел стоящие на опушке три танка Т-34. Их экипажи вылезли и оживленно разговаривали с офицером. Мы сразу же поставили оба пулемета за деревьями на огневую позицию, я и Густав дали очереди по русским. Двух сразу же убили, а остальных захватили в плен. Мы установили, что эти танки прикрывали фланг русских, и при них даже был передовой артиллерийский наблюдатель, корректировавший заградительный огонь русской артиллерии.

То, что произошло потом, было для нас просто праздником. Мы смогли от опушки леса вести огонь по окопам противника. Поэтому наши подразделения, участвовавшие в захлебнувшейся атаке, снова смогли пойти вперед. И полку удалось захватить первую линию обороны русских с незначительными потерями. И это было единственное хорошее, о чем можно сообщить.

За три захваченных танка противника и ведение огня по окопам противника Густав получил Рыцарский крест, а я — Железный крест I класса.

— Прекрасное дело! — обрадовался слушатель. — Действительно, удачное стечение обстоятельств, и все потому, что Густав потерял связь. Не так ли?

— Да, только после этого некому рассказывать об успехах.

— А где теперь Густав?

— Понятия не имею. С тех пор, как его вызвали к командиру полка на вручение Рыцарского креста, здесь его уже никто не видел. Рассказывают, что ему присвоили звание унтер-офицера, а потом отправили на учебу. Больше о нем ничего не слышали.

Потом один товарищ рассказывал, что с тех пор награжденный стремился оказаться в каждой «команде смертников». 10 ноября 1944 года во время штурма позиций противника он погиб вместе со своими людьми.

— Бедный друг! Твоя слава кавалера Рыцарского креста продлилась всего несколько месяцев, пока неумолимая судьба не вынесла свое решение, что гордый Рыцарский крест должен превратиться в простенький деревянный. Осталась только память о хорошем дорогом друге, который случайно стал героем и из-за этого должен был умереть скорее, чем те, кто его беспощадно отправил на гибель». Так писал Г. Кошоррек.

В истории Железного креста представляет интерес тот факт, что он был учрежден, а потом возобновлялся в 1813, 1870 и 1914 годах как прусская награда, а возобновленный снова в 1939 году стал считаться уже всегерманским орденом. При возобновлении награды в 1939 году была упразднена разница между Железным крестом как наградой за личную храбрость и наградой за управление войсками. До этого были установлены особые ленты для получивших орден за личную храбрость и отдельно — за другие военные заслуги. Поэтому по кавалеру Рыцарского креста Второй мировой войны невозможно было понять, получил ли он свою награду за необыкновенную храбрость в горячке боя или за успешное командование войсками.

Только по воинскому званию в большинстве случаев можно определить, за что был вручен орден. Обер-ефрейтора, например, вряд ли можно было наградить за успешное командование войсками и, напротив, генерала или старшего офицера — за исключением некоторых офицеров люфтваффе — за личную храбрость в бою с оружием в руках. К тому же ни один ефрейтор или унтер-офицер не носил на шее Рыцарский крест Железного креста с дубовыми листьями и мечами.

Имелась определенная иерархия орденов. Унтер-офицер при условии успешного участия в определенном количестве боев получал Железный крест II класса. Вахмистр, или младший офицер, — I класса, а от командира эскадрона и выше — за успешные бои — Знак занесения в списки почета, Немецкий крест в золоте или даже Рыцарский крест. Затем следовали дубовые листья. И если генерал долгое время успешно командовал армией, то получал к ним еще и мечи. В зависимости от количества участий и проявленной храбрости, можно было получить серебряный или золотой знаки за ближний бой (50 и соответственно 75 боев), или танковый знак (за 50 или 75 боев), которые считались особыми наградами. Они по праву считались высшими наградами за храбрость.

Орден вручался и при отставке. Когда Гитлер перевел командующего группой армий «Юг» генерал-фельдмаршала Манштейна в Обер-Зальцберг, то сказал ему, что время наступлений прошло, и поэтому командование должен принять теперь фельдмаршал Модель. И затем вручил ему на прощание мечи к Рыцарскому кресту, который тот уже носил на шее с дубовыми листьями.

А генерал-фельдмаршал Кейтель рассказывал, что Гитлер его постоянно ругал и унижал затем, чтобы потом вручить ему Рыцарский крест и маршальский жезл. В любом случае он должен был чувствовать себя неприятно, поскольку не проявил ни храбрости, ни умения командовать.

Мой командир эскадрона ротмистр Хупе, уже награжденный Железным крестом I класса за умелое командование 12-м эскадроном, который в боях под Новой Прагой подбил 45 танков, получил Знак занесения в почетные списки (золотую свастику, которую в виде пряжки носили на ленте Железного креста II класса). Я думаю, что он заслужил Рыцарский крест.

Мой более поздний командир эскадрона, обер-лейтенант Венцель, получил за 27 подбитых эскадроном танков на Никопольском плацдарме Рыцарский крест. Венцель тоже вскоре после вручения награды погиб.

После тяжелых боев под Яссами мой командир дивизии генерал танковых войск, теперь уже имперский барон Максимилиан фон Эдельсхайм, 23 октября 1944 года стал 105-м военнослужащим Вермахта, получившим дубовые листья с мечами к Рыцарскому кресту Железного креста. По этому поводу военный корреспондент Курт Шайт писал:

«Высокая награда была вручена генерал-лейтенанту, имперскому барону фон Эдельсхайму за выдающиеся подвиги в борьбе за русское пространство. За истекшую зиму и весну 1944 года его имя стало олицетворением немецкой воли к борьбе. Тогда генерал-лейтенант имперский барон фон Эдельсхайм встал во главе дивизии, в которой отправился на фронт еще в 1939 году. В ней он был командиром батальона и командиром полка, а потом стал командиром дивизии, имя которой среди славных соединений имеет особое звучание не только для нас, но и для уха противника».