На узкой тропе(Повесть)
Шрифт:
— Кибитку поправишь, дувал новый сделаешь, потом что? — спросил Иргаш весело.
— Не знаешь?! В школу пойду. Учиться буду. Хлопок собирать. В саду работать. Всегда вместе с вами буду! Хорошо, да?
— Еще бы! — воскликнул Ромка.
Мальчишки смеялись. И веселее всех было Саидке. Потом, взглянув на солнце, он заторопился.
— Пойду. Дело есть. Да? Работу надо скорее делать. Мой отец, наверно, давно ждет. Ругается.
И, не слыша возражений, побежал к воротам, что-то радостно выкрикивая.
Время бежало с такой скоростью, что даже саитбаевский ИЖ не мог угнаться за ним. Саитбаев только что вернулся из Шахимардана, собирался поужинать, но не тут-то было! Во дворе его перехватил дежурный и сказал, что днем уполномоченного разыскивал по телефону «Катта начальник» — большой начальник. Саитбаев поглядел на часы — было около десяти вечера. Двор уже потонул в сумерках, вот-вот все закроет густая душная тьма.
Решив разговоры с начальством отложить до утра, он закурил сигарету, открыл окно. В комнату вползла ночь. И вдруг что-то ударило его в лицо.
— Вот, черт! — схватился он за щеку, решив, что это какой-нибудь жук влетел в раскрытое окно и угодил в него. Еще раз провел по щеке ладонью, включил свет и увидел на полу скомканную бумажку. Развернул ее. «Товарищ уполномоченный, у нас в Ашлаке опять появились волосатые гости. Нам они совсем не страшны, мы ни капельки их не боимся. Но они могут навредить Саиду Курбанову. Допускать этого никак нельзя, потому что Саидка неплохой парень и от них совсем отшатнулся. Пишут вам все ребята». Саитбаев кинулся к окну, но в темноте ничего не было видно.
— «Пишут вам все ребята», — повторил Саитбаев и чуть-чуть улыбнулся. — Хорошо, спасибо за всеобщее доверие, но не слишком ли много авторов письма…
Подсев к столу, Саитбаев стал писать докладную записку, чтобы утром отправить ее с фельдсвязью. Докладная получилась короткой: «Все хорошо. Гости приехали. Готовим торжественную встречу. Настроение отличное». Потом добавил: «Пошлите в мое распоряжение машину. Она пригодится». Запечатал как полагается и сдал дежурному.
На улице он постоял несколько минут, приглядываясь к темноте, а потом повернул за угол. Постучал в калитку. Ему открыли. И уже в просторной, хорошо освещенной комнате, с большим, во всю стену книжным шкафом они радостно пожимали друг другу руки — Саитбаев и учитель Насыров.
— Простите за поздний визит, Джура-ака. Простите. Ничего другого не мог придумать, вы мне нужны, — сразу заявил Саитбаев.
— Что вы, что вы! Очень рад видеть вас у себя в любой час, — замахал руками учитель. — Пожалуйста, проходите к столу. Садитесь в кресло. И… выплачивайте долг.
— Какой?! — удивился Саитбаев.
— А Саидкин тумар? О нем вы так ничего и не сказали, хотя я догадываюсь, что в нем-то вы и находите нечто таинственное и, конечно, преступное. Может, раскроете секрет?..
— Для вас нет секрета, — сказал Саитбаев. — Тумар — всего лишь пароль для разговора. Не такая уж большая тайна, но ее хранить нужно, — многозначительно посмотрел он на учителя.
— Верно. Тайна есть тайна. И мною она будет сохранена.
— Паролем является не кожаный шестиугольник, — продолжал Саитбаев, — а молитва, записанная на нем. Тумаров два, а молитва одна. Она разделена на две части. Совпадение текста молитвы двух ладанок и будет паролем. Видите, как просто.
— А причем же здесь Саидка?
— Владелец одной половины молитвы по каким-то только ему известным причинам передал свой тумар другому человеку — Саидке!
— Да-да, очень интересно! И Саидка знает… что ему передали?
— Конечно, нет! Вот, пожалуй, и все об этом. Теперь о другом, Джура-ака. Я зашел к вам совсем по другому делу.
Саитбаев вынул из кармана записку, подал ее учителю.
— Почерк знаком вам? Не Романа Пака?
— Никак нет, — засмеялся учитель. — На этот раз не угадали. Почерк Романа Пака — единственный во всей школе. Иероглифы на камне, а не почерк. Вы бы не разобрались в нем. Мне и то не всегда удается. Эту же записку написал Федя Звонков.
— Спасибо за справку, — серьезно проговорил Саитбаев. Вот о чем я хочу вас попросить: предостеречь своих ребят от каких бы то ни было шагов. Здесь уже не игрой в «сыщики-разбойники» пахнет. Более серьезное дело… Они могут помешать… Осторожно, без нажима нужно немного охладить пыл ребят… А теперь, — он взглянул на часы, — мне пора идти. До свидания!
ДУШАНБА В ЦЕНТРЕ ВНИМАНИЯ
Тургунбай-ата был сердит, как мулла, облаянный кишлачными псами. Он ехал с опущенной головой и ничего, казалось, не видел, кроме пыльного загривка своего ленивого ишака. Даже в строгую пору уразы ему не приходилось так голодать, как в эти дни. И виноват во всем не кто-нибудь, а его внучонок Иргаш. «Эх-хе, что делается с постреленком? От рук отбивается! Чужим людям придется кланяться в ноги, чтобы принесли старику кусок лепешки… И чего ты думаешь, старый чапан: порядок это или беспорядок? Где ты видел, чтобы хорошие внучата так поступали. Никогда еще такого не было! И родители не замечают… Я вот пожалуюсь учителю, тогда он у меня запрыгает, негодник. Прощение будет просить. А я еще подумаю, стоит ли его прощать. В такое ответственное время оставить колхозную бахчу без присмотра! И все из-за внучонка!»
С такими мыслями дедушка Тургунбай въехал в родной кишлак. И первое, что бросилось ему в глаза — безлюдные улицы. Даже собак не слышно и не видно. Что случилось? Неужели полуденный зной разогнал всех людей по прохладным углам? Нет, так не бывает. А вот и чайхана над арыком, здесь всегда есть с кем переброситься словом, но почему-то и она закрыта…
Дедушка Тургунбай ткнул палкой ишака, будто тот был виноват в опустевших улицах, и продолжал свой путь дальше.
Но за первым же поворотом перед ним вырос… провинившийся внук Иргаш. Дедушка Тургунбай придержал ишака и поднял уже палец, чтобы погрозить внучонку. Но тот опередил:
— Дедушка, не ругайтесь! Чистосердечно признаюсь — виноват! — заторопился Иргаш. — Потом все объясню. Возьмите газеты! Возьмите! Я очень спешу. Учитель поручил всем раздать…
Он сунул в руки все еще сердитого деда газеты и помчался.
— Ты совсем с ума спятил! — крикнул старик. — Куда мне их столько? Дыни заворачивать, что ли? И перепелки мои политикой не занимаются!
— Вы потом все узнаете! — крикнул Иргаш. — Я на площадь! Там все! Там…
— Эх, какой бестолковый парень, — проворчал Тургунбай-ата, откровенно любуясь внуком.