На железном троне
Шрифт:
— Там все так странно звучит, что я не уверен — верить ли ему.
— И все же. Возможно, это важно.
— Перед боем при Кальмаре Дмитрий принес обет, что если он одержит славную победу, то примет на себя знак своего пращура. Кровь от крови.
— И что в этом такого?
— Он назвал своего пращуром Одина. А огромный черный ворон, что совершенно случайно оказался поблизости, это подтвердил.
— Ворон? Подтвердил? Чертовщина какая-то! Он что, язычник?
— О нет! Дмитрий заявил, что Иисус подчинил Одина своей руке и оставил наместником в Скандинавии, дабы тот присматривал за ней от его имени. Это очень странно. Очень.
— Ересь! Вздор!
— Но в битве при Кальмаре легион Дмитрия не потерял ни одного человека убитыми. По всей Швеции ходят слухи
— Это все не выдумки? — Настороженно поинтересовался генерал-скептик.
— Так было написано в послании, что доставили мне лодкой из Кальмара. Это копия, но я лично знаю священника, что его мне прислал. Очень достойный человек. Там же хроника и весь их разговор. Он странный, но… пугающий. Ведь если Император прав, и Один действительно его пращур, да еще и оставленный Христом наместником в этих землях…
— Вздор! Вздор! Вздор! — Нервно произнес король, вышагивая вдоль окна.
— Взятие Стокгольма с наскока по льду, — начал загибать пальцы генерал-скептик. — Совершенно невероятная Кальмарская битва в которой он уничтожил у нас почти треть армии, не потеряв ни одного человека. Хитроумное использование артиллерии при Мальмё, вынудившее нас отвести войска из редутов. Мы, кстати, так и не поняли, что он там сделал. Разгром пятитысячного корпуса под предводительством герцога Гольштейн-Готторпского под Лундом, который должен был ударить ему в тыл. От него едва половина осталась. Наглый марш к Хельсингборгу и взятие хорошо укрепленного замка натиском. По слухам — он подошел в обед, а ночью уже захватил. Переправа через Зунд на лодках и плотах в виду замка Хельсингера. Взятие этого замка с наскока. Нагло. Дерзко. И решительно. И что самое интересное, штиль. Словно ветер специально ему подыгрывал. То есть, мы не могли подвести корабли и воспрепятствовать его дерзким выходкам. Вам кажется это все простым совпадением?
— Ему везет, — неуверенно возразил король.
— Точно также, как под Смоленском, под Валдаем, под Ивангородом, при Нарве, при Ревеле, при Риге, под Серпуховом, под Коломной, под Тулой? Он просто не проигрывает! Это странно. Это ОЧЕНЬ странно.
— Неужели вы во все это поверили? — Удивленно повел бровью Кристиан, обводя взглядом своих смущенных генералов.
— А воскрешение жены? — Продолжил скептик. — Никто из известных мне людей такого сделать не может. Он — смог. Не знаю, как вас, но меня это пугает. Особенно в свете этих слов.
— А что вы скажете? — Обратился обескураженный король к пастору.
— Я в растерянности, — развел он руками. — Сама мысль о том, чтобы древние Боги приняли Христа мне никогда не приходила в голову. Это…
— Меня смущает одна вещь, — после долгой паузы произнес самый старый и опытный генерал. — Если он так успешен, то отчего его отец — Иоанн IV действовал не столь удачливо? Ведь кровь от крови.
— Дмитрий, как говоря, — отметил генерал-скептик, — учился у иезуитов, да еще и при дворе самого Рудольфа II. Много провел времени в Испании, в Италии, во Франции. Бывал по слухам даже в Египте, Османской державе и Персии. Посещал Иерусалим. Он прекрасно образован! Поговаривают, что он, наверное, самый образованный человек в Европе! Придя в Москву, он сразу занялся преобразованиями в армии по испанскому образцу. А потом, по опыту Смоленской войны, стал свое войско совершенствовать, учитывая замеченные им недостатки. В кампании 1607 года легион уже вступил сильно обновленным. И, после нее, он также «выучил уроки», проведя масштабные реформы в армии. Здесь и сейчас, без сомнений, мы имеем делом с самой современной армией Европы, а, возможно, и мира.
— Это так, наверное, — охотно кивнул старый генерал. — Но почему это же не сделал его отец?
— Потому что он был в других условиях. После смерти отца
— И это неплохо…
— Может быть, — усмехнулся генерал-скептик. — Однако скоро к предместьям Копенгагена подойдет его сын, не имеющих таких недостатков. И нам нужно понять, что с ним делать. Очевидно, что сплошная серия победы выглядит крайне подозрительно. Причем, что примечательно, почти всегда над превосходящим противником. И, местами, в совершенно умопомрачительных пропорциях. Вы бы вышли один к двадцати?
— Хорошо, — после долгого раздумья в тишине, произнес Кристиан IV. — Это все действительно очень странно. И эти победы. И ворон. И штиль. Да еще и это заявленное родство с Одином. У меня голова кругом идет от одной мысли, что все это может оказаться правдой. Но что предлагаешь ты? Пойти и сдаться на его милость?
— Как я уже сказал — возводить баррикады на улицах городах. Обкладывать его войсками и принуждать к миру. Если, конечно, у нас это получится. Он ведь совершенно непредсказуемый. И если раньше я думал, что Императору нужно шведское железо, то теперь, просто не понимаю к чему он стремится. Мне кажется, будто он упивается войной… словно яством каким-то. Будто бы ему нравится ввязываться в сложные драки и бить превосходящие силы, выворачиваясь из, казалось бы, безысходных ситуаций.
— Ты думаешь, что все это можно объяснить тем, что он просто любит подраться? — Повел бровью Кристиан.
— Да, — кивнул генерал-скептик. — Я как-то забыл про его легендарные поединки с наемными убийцами, про немыслимый штурм штаб-квартиры английской торговой компании в Москве…
— Умеешь ты расстроить, — покачал головой король. — Если это так, то нас могут ждать проблемы. ОЧЕНЬ большие проблемы. Проклятье! — Прошипел он, потирая виски.
Глава 9
25 мая 1614 года, Копенгаген
Дмитрий завершил в полном объеме переброску легиону, его кавалерию, артиллерию и обоз только 23 мая. Ибо это было непросто при тех плавательных средствах, какими он располагал. После чего, не медля более ни часа, выступил на юг — к славному городу Копенгагену, известному так же, как «Купеческая гавань», в переводе, разумеется.
Однако надежды застать Кристиана IV со спущенными штанами не оправдались.
Город был готов.
Все входы и выходы на узкие улочки были перегорожены повозками. А дальше, в глубине, отчетливо просматривались баррикады с солдатами. Да-да. Именно солдатами, а не ополченцами.
Это было очень плохой новостью.
Ввязываться в затяжные уличные бои на «просторах» нормального такого средневекового каменного города с плотной застройкой — удовольствие сильно ниже среднего. Преимущество в дальности, точности и скорострельности штуцеров здесь не дает никакого эффекта. Ведь противник бьет накоротке и из укрытий. В ход могу пойти даже камни! Ну а что? Весьма действенное оружие, если с крыши на голову сваливать. А слегка потрепанной роты штурмовиков для захвата города очевидно мало. Тут их целый полк нужен, если не больше.