На злодеев глаз наметан
Шрифт:
Наверное, в тот день я выпил больше спиртного, чем в любое другое время, кроме разве что Рождества. Портвейн я пил мелкими глотками, желая сохранить ясную голову, что оказалось нелегко. На меня навалилась усталость. Кроме того, в тот день я узнал много нового, о чем стоило подумать.
Отец Фреда оказался более зрелой копией молодого Фреда; его курчавые волосы уже поседели, но не поредели. При мысли о том, что этот крепкий мужчина – ровесник Томаса Тапли, я лишь вздохнул. Как несправедливо судьба обходится с некоторыми! Странно было, что отца Фреда все называют
Разговор начал «старый Торп»:
– Все мы очень огорчились, когда узнали, что случилось с Томом Тапли.
– Что такое? – пронзительно осведомился самый старший Торп, поднося трубку к уху и наклоняясь вперед в широком кресле эпохи королевы Анны. В своих пледах он очень напоминал клетчатую коробку, которую бросили там и забыли.
– Том Тапли, дедушка! – прокричал «молодой Торп».
– Он всех подвел! – каркнул самый старший Торп. – Еще в молодые годы!
– Отец, вы к нему несправедливы! – пылко возразил Торп-старший. – Кроме того, не забывайте, речь идет о нашем старинном и почтенном клиенте.
– Я ничего не забываю! – отрезал его родитель. – Том Тапли всех подвел! Когда он учился в Оксфорде, был большой скандал. Его исключили из университета. Его мать очень переживала, и не потому, что знала, что натворил ее сын, а потому, что она ничего не знала. Его застали с другим парнем за тем, что принято называть компрометирующими обстоятельствами! Матери, конечно, не сказали правды. Она думала, что его выгнали за какую-то обычную проказу – например, что он соблазнил служанку. Убедить ее в последнем оказалось нетрудно; ей сказали, что девушке хорошо заплатили. Она всегда верила тому, что ей говорили. Но Том Тапли интересовался не девушками, а парнями!
Что ж, подумал я, пусть самый старший Торп и глуховат, с его памятью точно все в порядке.
Торп-старший повернулся ко мне и, понизив голос, сказал:
– Причина, по которой, по словам моего отца, Тапли исключили из университета, верна. Но хотя его позор невозможно было скрыть, у нас в Харрогите немногие знали об истинной подоплеке скандала, а если даже знали, об этом не говорили. Его мать так ничего и не узнала до самой своей смерти.
– Но вашему отцу, похоже, известно все.
– Что такое?! – воскликнул самый старший Торп, размахивая слуховой трубкой.
– Инспектор Росс говорит, дедушка, что вам известны подлинные факты! – закричал Фред Торп.
– Пришлось узнать, а как же! Его дядя пришел ко мне, предупредил, что, если правда выплывет на поверхность, дело может дойти до суда и им понадобится хороший адвокат. Тяжкое преступление! Тогда за такие дела еще вешали. Но до суда не дошло. Скандал замолчали. Что ж, все к лучшему. Он был не первым и не последним.
– Позже Том женился, – обратился ко мне Торп-старший. Затем он повернулся к отцу и повторил то же самое фортиссимо: –
– Да, поступил как нельзя лучше! Я сам дал ему такой совет. Человек он был состоятельный, и возраст почтенный – уже за сорок… Отменным здоровьем не отличался и о наследниках не заговаривал… в городе пошли слухи. «Найдите себе жену!» – сказал я. И он женился на одной из дочерей Александера Сандерса… на дурнушке! – злорадно объявил самый старший Торп. – Она была косоглазая!
– Дедушка, потом у Тома и его жены родилась дочь! – крикнул молодой Фред.
– Удивлен, что ему это удалось. Она косоглазая? – с интересом осведомился старик.
– Нет, мистер Торп! – закричал я. – Я познакомился с мисс Флорой Тапли… Она очень красива.
Самый старший Торп что-то проворчал и сгорбился в своем кресле.
– Миссис Томас Тапли умерла, сэр, и мисс Флору воспитывали мистер Джонатан Тапли и его жена! – Следом за остальными я тоже невольно перешел на крик.
– Молодой Джонатан – малый умный, – буркнул старик. – У него есть голова на плечах. У Тома-то мозгов не хватало. Наверное, он пошел в мать.
– Дедушка, он переехал жить во Францию!
– Там ему лучше всего, по-моему, – буркнул самый старший Торп и неожиданно для меня заснул.
– Для дедушки час уже поздний, – словно извиняясь, объяснил Фред.
После трудного дня час показался поздним и для меня. Я воспользовался случаем, поблагодарил хозяев за гостеприимство и помощь и выразил удовольствие от того, что познакомился с ними. Мы с Фредом Торпом и его отцом обменялись рукопожатиями. Дедушка Торп мирно похрапывал, укутанный пледами. Я попросил Фреда передать ему от меня привет.
– Очень может быть, что завтра он уже не вспомнит о вашем визите, – вздохнул Фред.
– А мне показалось, что память у него прекрасная.
Фред улыбнулся и покачал головой:
– Все, что случилось много лет назад, для него словно было вчера. Зато то, что произошло вчера, – дело совсем другое.
– Ну? – спросил Сэм Барнс, провожавший меня до отеля. – Есть мысли?
– По правде говоря, – ответил я, – сегодня я довольно много узнал, но пока не понимаю, к чему все это ведет. Завтра с первым поездом я должен вернуться в Лондон.
– Я зайду за вами и провожу вас на вокзал, – вызвался Барнс. – Надеюсь, вам у нас понравилось.
– Жаль, что нам надо домой, – сказала Бесси, когда мы влезали в омнибус, который должен был отвезти нас обратно.
Говорила она задумчиво. Бесси редко куда выбирается. Тот день стал для нее приятным исключением. Но нам еще не нужно было возвращаться; во всяком случае, мы не обязаны были спешить. Я знала, что Бен вернется поздно вечером, если вообще вернется. Кроме того, в чем-то Горацио Дженкинс оказался прав. Мне, как и ему, хотелось «поиграть в сыщика». Он околачивался возле Брайанстон-сквер в надежде добиться успеха – и наградой ему послужила встреча со мной… Можно последовать его примеру и понадеяться на удачу.