Набирая силу
Шрифт:
Я ещё не успел дочитать описание до конца, как Гурро пояснил:
– Тебе такая хреновина нужнее, чем мне. Это как твой невидимый мешок, только гораздо лучше. Это можно сделать не просто невидимым, оно вообще пропадёт. Не нащупать, не унюхать, пока жив. Ты его сможешь смотреть только через ПОРЯДОК. И там прикажи, чтобы добыча не в мешок, а именно сюда сыпалась. Считай, что у тебя сундук в животе открылся. Пока тебе брюхо не вспороть, никто про этот сундук даже не догадается. Теперь, если снова секача прирежешь, никто не заметит, что тебе много чего насыпало.
С этими словами Мелконог развернулся и отправился назад. Шёл он неспешно, с показной расслабленностью. И было понятно, что неторопливость эта неспроста, что он ждёт, как же я отреагирую на его рассказ о невезучих людях в сточных канавах, и на последовавшее за этими историями подношение.
Я один. Совсем один. Бяка не считается. Да, он хорош, но только в сравнении со мной. Да и всё меняется, уже сейчас я существенно его превосхожу. А против меня если не весь мир, то очень опасная его часть.
– Гурро, постой.
Лесовик неспешно обернулся:
– Ну, стою. Чего хотел?
– Что ты хочешь за эту вещь?
– Это подарок. Что бы ты там себе не надумал, это останется твоим. Пользуйся.
– Благодарю, – кивнул я. – Ты кое-что спрашивал. Хочешь узнать ответ?
– А зачем тогда спрашивать, если ответ не нужен? Валяй.
– Ты спросил, чего я хочу. Так вот, первым делом я хочу набрать силу. Я её наберу, но понадобится некоторое время. Потом… Потом, возможно, кое-кому тоже придётся утонуть в сточной канаве. Надеюсь, после твоих похождений в ней осталось место для тех людей, которые меня ищут. И для кое-кого ещё.
– И что будет дальше? – спросил Мелконог.
– Ты, наверное, понял, что я не простолюдин. Или даже узнал это, когда расспрашивал того несчастного человека, который потом неосторожно приблизился к сточной канаве. Если так, ты знаешь, что с моим кланом не всё хорошо. Я последний. И мне надо или хорошо спрятаться от тех, кто хотят оставить мой клан в прошлом, или добиться такого положения, при котором они сами окажутся в прошлом, или опустятся гораздо ниже меня.
– Ну, сейчас ты неплохо спрятался. Я бы даже сказал, что спрятался отлично.
Я покачал головой:
– Не совсем. Они знают, что я жив. Всегда будут знать.
– Как? – спросил Мелконог.
– Неважно. Есть способы. К тому же аристократы обязаны заботиться о тех, кто присягнули клану. Я в ответе за наших людей. И должен объявиться.
– Брось, – отмахнулся Гурро. – Смысл тебе показываться? Не знаю, на что ты способен, но вижу, что ты слаб. Слабее меня. Сильно слабее. А я даже в сравнении с самым чахлым аристократом выгляжу плохо. Тебя порвут, как только увидят.
– Даже если я не стану показываться, рано или поздно меня всё равно найдут. И лучше, чтобы это случилось на моих условиях, с моими правилами. Поэтому и говорю, что придётся объявляться, а не ждать, когда другие до меня доберутся.
– Я тебя понял, – кивнул лесовик.
– Ну а чего хочешь ты, Гурро? Чем я смогу отблагодарить тебя за то, что ты сделал там, на юге, и за то, что ты дал мне сейчас?
Мелконог тоже покачал головой:
– Я уже сказал, ты мне ничего не должен. Считай, что я расплатился за то, что ты не прошёл мимо там, у шахты. Вытащил меня из клетки.
– Ну а дальше что? – продолжил я выспрашивать лесовика.
– А дальше меня или сожрут в этих проклятых лесах, или я как-нибудь отсюда выберусь в нормальные края. Только человек я сложный, да и глупостей по молодости наделал, за которые расплачиваться приходится. Посмотри на меня, я давно уже не мальчик. И что дальше? Ни кола, ни двора, один топор за душой, да и тот гильдия дала. Сколько мне ещё по Чащобе крысов гонять? Как ни пытался дёргаться, так и остался никому не нужным лесовиком. Лесовику место в лесу, вот и сиди здесь. Знаешь, сколько из нас до моих лет доживают? Хорошо, ежели один из десяти. А стариков среди нас вообще не водится. Я с таким, как ты, может и не доживу до старости, зато жить буду веселее. А там, может, и выгорит что-нибудь. Глядишь, семью даже заведу. Хотя зачем оно мне надо, и без неё горя хватает. Ты меня понял, Гед, мне нужно больше. И чтобы получить это больше, я готов рискнуть с тобой вместе. Хотел бы тебя продать, давно бы продал. Но какой в этом смысл? За деньги не всё покупается и продаётся. Хорошее место при древнем клане не купить. А вот заслужить можно. Думай сам, пригодится тебе такой, как я, или нет.
– Не думай, что я принесу тебе богатство, славу и тёплое местечко на старость. Нельзя дать то, чего у меня нет.
– Мне кажется, у тебя всё будет. То, что я за тобой замечаю, это к большой удаче. Ну а если ничего не выйдет, что ж, я хоть попытался.
– Ты готов принести клятву моему клану?
– А ты готов её принять? – с иронией спросил Мелконог.
– Пока что нет, – признал я очевидное. – Это я на будущее спрашиваю.
– Нам ещё до этого твоего будущего дожить надо. Не позабыл, куда нас Хаос завёл?
– Ты не преувеличиваешь? Отсюда действительно трудно выбраться?
– Это Чащоба, здесь даже дикие не везде ходят. И даже там, где ходят, оглядываются во все стороны сразу. Потому что не угадаешь, где в следующий раз попадёшь. Больше я тебе, Гед, сейчас ничем помочь не смогу. Постараюсь нас вытащить, но это, сам понимаешь, как повезёт.
– Мне нужна пара дней, – наконец, решился я.
– В каком смысле нужна?
– Два спокойных дня. Просто полежать. Мне в эти дни будет очень плохо, но потом я быстро поднимусь на ноги. И силы прибавится.
– Я понимаю, – кивнул Мелконог.
– И еда нужна. Много еды. Аппетит у меня будет хороший. Спать и есть, такой режим.
– Можно здесь пару дней просидеть. Мяса нам хватит, много его в тебя не влезет.
– А это надёжное место?
– Как и все места в Чащобе. Никто не скажет, что здесь будет через час.
– А сам как думаешь? Стоит задержаться здесь, или поискать что-то другое?
Мелконог пожал плечами:
– Откуда мне знать? Как лесовик скажу, что здесь везде плохо. Да здесь даже в фактории плохо. Раз уж там начали детей душить, получается, дела идут ещё хуже, чем мне казалось. Слишком много времени в лесу провожу, вот и не замечал. Сам решай, нужны тебе эти два дня сейчас, или позже. Мне вообще без разницы. Но если решишь остаться, иди прямо сейчас делай, что должен делать. Без тебя найдутся, кому вход охранять. Чем быстрее ты поднимешься, тем быстрее мы сможем пойти дальше.