Наблюдатель
Шрифт:
Так облава завершилась «призывом в армию». Новобранцев построили, а потом даже доверили долгоногов – временно. И двинулись маршем.
Два эскадрона рыцарей миновали Запретный лес, одолели бесчисленные речки и овраги Полуострова и вернулись в Хассе, под знамена короля.
Его высокородие король, как и его достославные предки, мнил себя владыкой не только Полуострова, но и всего Восточного материка. Правда, не всем жителям континента было известно, что они его подданные. В далеких южных степях и по берегам Великого Болота по-прежнему правили местные князья, а на севере, за Большой рекой,
Огромный мир простирался вокруг Давида, прекрасный и таинственный, а он, вместо того чтобы любоваться кудесами и диковинами Маран-им, неспешно трюхал верхом – королевский рыцарь Тавита Вишту.
К огромному его сожалению, он никак не мог выработать ту великолепную уверенность в себе, что отличала гвардейцев. Ясности особой Давид тоже не ощущал – в душе был полный раздрай. Что ему делать? С кем быть? Кого поддержать? Чтобы ответить на эти непростые вопросы, надо было сперва разобраться в том, что, собственно, происходит в славном королевстве курредатском. Чего добивается Большой Жрец? В конфликте ли его преосвященство с его высокородием, или они выступают единым фронтом? И против кого? Против трапперов? А зачем это противостояние? Кому оно выгодно? И, главное, где место Давида Марковича Виштальского, по иронии судьбы и по трезвом размышлении пошедшего в слуги короля? Не сказать, чтобы он рвался в рыцари. И выбор у него тоже был. Вот только гордость и предубеждение галактисту полагается оставлять дома, ибо беспринципная жизнь всегда лучше принципиальной смерти. Правильно тогда Грига сказал – надо быть гибким! Применяться к обстоятельствам, прогибаться даже. Только не забывать выпрямляться, когда превосходящая сила ослабнет.
Давид горестно вздохнул: никогда не обрести ему неколебимого рыцарского спокойствия – тот же Когг или Нанг даже не задаются всеми теми вопросами, которыми он мучит себя. Они просто живут, радуясь красавице и кубку, счастливому клинку.
– По трое разберись! – скомандовал Нанг.
Рыцари перестроились, выравнивая строй. Их долгоноги, позвякивая наборными уздами и цокая копытами, входили в город по три в ряд. Слева от Давида покачивался в седле мрачный Зесс, справа ехал невозмутимый Когг.
После «отдыха на природе» Виштальскому приятно было вернуться в лоно цивилизации, ощутить вокруг ауру скоплений народа, услышать дробное эхо, отражающееся от стен зданий. Расслабиться.
Эскадроны проследовали к Центральной площади города, а после свернули на широкий проспект, оканчивавшийся тупиком. Дальше поднималась стена крепости в крепости, королевского дворца – огромного, тяжело расплывшегося сооружения, обрамляющего покоями своими и башнями несколько парков в центре двухсоттысячного города.
Гвардейцы проехали через боковой вход, обычно запираемый коваными медными воротами, зелеными от патины.
За воротами расстилался обширный плац, окруженный квадратом колоннад.
– Тут у них казармы, – пробурчал Зесс.
– А что? – бодро сказал Давид. – Уютненько.
Зесс фыркнул.
– Еще насмотришься на этот уют. Тошнить станет.
– Больше жизни, Зесс!
С долгоногом Виштальскому пришлось расстаться – казенную животину увели смотрители-шталмейстеры. Галактист поискал глазами Нанга, подошел и обратился:
– А можно спросить?
– Можно десять раз отжаться, – лениво проговорил младший приор.
Давид выполнил десять отжиманий и принял вертикальное положение, отряхивая руки.
– К старшему по званию обращаются со словом «разрешите», – назидательно сказал Нанг.
– Разрешите спросить?
– Валяй.
– А где мне долгонога взять?
– На базаре! – ухмыльнулся младший приор. – Дождись выдачи жалованья и купи себе хорошего скакуна. Понял?
– Так точно! Разрешите еще один вопрос?
– Ну?
– А ночевать где?
– Станешь на постой, рыцарь. Ах, ну да. Ступай пока что в долгоножник, увидишь лестницу наверх – там сено хранится. Вот там и устраивайся. Пока. Только, чтоб никаких девок!
– Так точно! Разрешите идти?
– Ступай.
Давид направился к долгоножнику. Его мучили кое-какие сомнения, но когда он вошел в длинный, широкий коридор, разгораживавший два ряда стойл, то успокоился – здесь не пахло. Вернее, запах стоял, но приятный – веяло травяным духом.
Разглядев крепкую лестницу, ведущую наверх, Виштальский поднялся в сенохранилище. Скошенная трава лежала плотными навалами, источая запах поля и мощного сока земли. Давид быстренько скинул сапоги, расстелил черный плащ и улегся сверху, довольно стеная. Хорошо!
Да, полно проблем вокруг, но не будем забывать и о радостях земных. С этой мудрой мыслью Давид заснул.
Проснулся он поздно вечером, в тот волшебный час, когда сумерки наливаются пронзительной синевой, скрадывая детали и набрасывая тени, рождая загадку из ничего. Разбудили галактиста голоса, они пробивались сквозь глухое фырканье долгоногов. Один голос был грубым и хриплым, а вот второй. Он мог принадлежать только одному человеку! Землянину. Профессору. Большому Жрецу.
– Мы окружили отряды трапперов из Братства Лосса, – докладывал грубый голос, – лучших призвали на службу королю, многих допросили и сослали в тоннельный город. Или продали горгам в рабство. Их имущество отошло в казну, а семьи высланы на Побережье.
– Это правильно, Расс, – мягко сказал Свантессен. – Не следует отягощать себя кровью невинных. Помни, что так можно замарать и мой плащ.
– Да, ваше преосвященство.
– Много ли собрал Следов?
– Четыре полных воза! – гордо отрапортовал неизвестный.
– Хвалю.
– Рады стараться!
– А как твои люди, Расс? Не пугаются больше лучеметов? Хе-хе.
– Осваиваем, ваше преосвященство. Я лучевое оружие кому попало не доверяю, только самым верным и знающим.
– Это правильно. Что ж, я доволен, Расс. Ступай и жди моих приказов.
– Слушаюсь.
Мысли смешались у Виштальского в голове, но одно он знал четко – этого момента он не упустит, уж больно он подходящ!
Не обуваясь, Давид кинулся к лестнице и спустился, почти не касаясь ногами перекладин. Огромная черная фигура скрылась за створкой ворот, а другая, худая и длинная, замешкалась.